– Следи за своим языком, иначе я сделаю из тебя Ван Гога.

Маленький Фэйрчайлд захохотал, а Кирби, наоборот, вся застыла – лицо, плечи, руки. Плавность движений, которой до этого любовался Адам, исчезла. Невероятно, она… боялась? Не Фэйрчайлда. Адам был уверен, что Кирби никогда бы никого не испугалась, а тем более собственного отца.

Однако она быстро взяла себя в руки и задрала подбородок.

– Я собираюсь показать Адаму свою студию. Он может обосноваться там.

– Хорошо, хорошо. – Услышав резкие нотки в ее голосе, Фэйрчайлд похлопал дочь по руке, запачкав ее глиной. – Она чертовски мила, вы не находите, Адам?

– Да, это правда.

Кирби прерывисто вздохнула.

– Видишь, моя дорогая, разве теперь ты не поблагодаришь меня за те брекеты?

– Папа. – С легкой усмешкой она прижалась щекой к его лысеющей голове. – Я никогда не носила брекеты.

– Конечно нет. Ты унаследовала зубы от меня.

Он лучезарно улыбнулся Адаму и подмигнул:

– Возвращайтесь после того, как обустроитесь. Мне необходима мужская компания. – Он легонько потрепал дочь за щеку. – И не думай, что он будет крутиться вокруг твоих лодыжек, как Рик Поттс.

– Адам совсем не похож на Рика, – пробормотала Кирби, затем взяла тряпку и стала очищать руки от глины. – Рик – милый.

– А манерам она научилась у доярки, – заключил Фэйрчайлд.

Кирби взглянула на гостя:

– Уверена, Адам тоже может быть милым. – Ее голос звучал неуверенно. – Сильная сторона Рика – акварель. Он из тех мужчин, к которым женщины относятся по-матерински. Как войдет, начинает заикаться.

– Он влюблен до безумия в нашу маленькую Кирби. – Фэйрчайлд снова бы расхохотался, если бы не предупреждающий взгляд дочери.

– Это ему так кажется. Я его не поощряю.

– Тогда что за объятия мне случилось наблюдать в библиотеке? – Довольный собой, Фэйрчайлд повернулся к Адаму. – Очки ведь просто так не запотевают.

– Несомненно. – Они нравились ему, черт побери. Нравились, несмотря на то что были безобидными безумцами. Хотя, возможно, не столь уж и безобидными.

– Ты прекрасно знаешь, что инициатива исходила от него. Рик потерял контроль на некоторое время. Похоже на приступ гнева. – Она принялась чистить рукава свитера. – И хватит об этом.

– Он приедет на следующей неделе и останется у нас на несколько дней, – выдал Фэйрчайлд ошеломляющую новость, как только дочь направилась к двери.

К ее чести, она даже не замедлила шаг. Адам задался вопросом, стал ли он свидетелем хорошо продуманной партии в шахматы или спонтанного сражения в китайские шашки.

– Очень хорошо, – холодно ответствовала Кирби. – Я скажу Рику, что мы с Адамом страстные любовники, он ужасно ревнив и прячет кинжал в левом носке.

– Боже мой, – пробормотал Адам, когда Кирби вышла за дверь. – А ведь она и правда так сделает.

– Можете на это поставить, – согласился Фэйрчайлд, даже не пытаясь скрыть ликование. Он обожал путаницу. Человек шестидесяти лет имел право создавать все, что только возможно.

Вторая студия была подобна первой, разве что содержимое отличалось. К тюбикам краски, кистям и холстам добавились ножи, резцы и молотки. А еще целые пласты известняка, глыбы мрамора и бруски древесины. Вещи Адама выглядели маленьким островком порядка в этой комнате.

Длинный деревянный стол был загроможден инструментами, засыпан стружками, завален лоскутами и мятой тканью, возможно раньше служившей блузой художника. В углу находилась современная стереосистема. У стены – старая газовая плита, напротив – пустой мольберт. Весь этот хаос отображал сущность Фэйрчайлда. Комната, тихая, просторная и влекущая, была пропитана солнцем.