Пашка, отхлебнув из пластикового стаканчика, посмаковал вино и произнес:

– Да, это вам не мочу пить.

Другой бы на месте Игоря оскорбился подобного рода сравнением, но Петрович знал Пашину историю, потому и поспешил:

– Всё, кончай о грустном. Мы едем слушать Макара, мы возвращаемся во времена нашей счастливой юности и отрываемся под «Поворот».

В самом начале чеченских событий, когда наши, оставляя оружие и боеприпасы, уходили из республики, в Грозный, словно нарочно, отправился спецсостав с вооружением. Вагоны охранял военный караул, старшим которого был назначен капитан Павел Звягинцев. Когда состав прибыл к месту назначения, ребят уже встречали вооруженные до зубов бородатые представители свободной Ичкерии.

Бойцов разоружили и загнали в здание вокзала. Всего в плену у душманов оказалось около сотни наших. Правда, те их особенно не обижали, так только, для острастки, двух человек застрелили. Потом Пашу отделили от всех и увезли. Судьбу остальных он не знает, а его продали очередным бандитам. Таким образом капитан Звягинцев перепродавался еще несколько раз, и его конечная цена выросла аж до ста тысяч долларов. Пять с половиной месяцев он, словно сторожевой пес, просидел на цепи в земляной яме.

«Я бы точно не выжил, если бы не офицер, летчик, что сидел вместе со мной в зиндане. Это он научил меня пить мочу, иначе почки точно бы вылетели от постоянно холодной цепи на шее и на поясе. Я понимал, что такую сумму в долларах им за меня никто не заплатит, как не заплатили за того летчика, Царство ему Небесное.

Однажды ночью мои мучители велели мне спешно выбираться из ямы, после чего вывели во двор и передали каким-то угрюмым чеченцам с автоматами. Они меня и вывезли за пределы Чечни, передав в одну из воинских частей.

Я всю голову сломал. Что за люди, зачем освободили? Оказалось, они меня выкупили, только не за сто тысяч, а за двадцать пять. В свое время, когда Сталин вывозил чеченцев в Сибирь, мой дед работал директором школы здесь же в Чечне в одном большом селении. Понимая, что многие из них обречены, учитель не смог безучастно наблюдать за тем, как будут расправляться с его учениками. Он стал их прятать в семьях не чеченцев, таким образом ему удалось спасти сорок ребятишек. Бдительные органы вскоре выявили преступника и отправили в лагерь сроком на восемь лет, которые тот и оттрубил от звонка и до звонка. Зато детей спас».

Когда Пашка оказался в плену, уже дети тех спасенных учителем учеников, буквально перерыв всю Чечню, отыскали внука своего спасителя. Как они о нем узнали?

Бывшего пленника перевезли в военный госпиталь и стали лечить. А еще через несколько дней за Пашей приехали серьезные крепкие парни и снова куда-то повезли. Нет, никто его больше не бил, потому что бить его уже было некуда. Зачем бить, существует масса других, не менее действенных методов.

«Почему тебя освободили? Какое ты получил задание? Сколько тебе заплатили?»

Потом отпустили, так же внезапно, как и арестовали. Просто выбросили на улицу без денег, здоровья и без будущего. Хорошо, друзья не оставили. Помогли купить маленький бизнес. С него он и начинал.

Недаром говорят, что земля круглая. Семь лет спустя в принадлежащую Паше типографию поступил выгодный заказ напечатать большую партию предвыборных плакатов. Поначалу он обрадовался возможности заработать, но, взглянув на фотографию кандидата, узнал того бывшего капитана, что вел его допросы. Узнал и, не объясняя причины, отказал.

На другой день к нему в кабинет влетел сам разгневанный кандидат и, уже в свою очередь узнав Павла, замолчал на полуслове. Потом примирительно положив руку тому на плечо, предложил: «Старик, давай без обид. Ничего личного, ты же понимаешь. Ты и я офицеры, оба мы служим родине, каждый на своем месте. Сегодня ты помогаешь мне, а завтра я вспомню о тебе». «Знаешь, – ответил ему Паша, – у нас с тобой разное понятие о родине и об офицерской чести тоже». И выставил кандидата за дверь.