В первый момент у него возникло опасение, что она может быть заодно с хакером. Тогда бы все пошло прахом. Но, как выяснилось, их одновременное появление в суде – простое совпадение. Вряд ли она накачалась до такой степени, что совсем его не признала, но о существе дела ей точно ничего не было известно. Теперь о хакере позаботились, братия из клиники надежно и, главное, надолго погрязла в судебном разбирательстве, а когда кто-то из них снова выползет на свет божий – это уже никакой роли играть не будет.

Сидя с полузакрытыми глазами на переднем сиденье большой удобной японской машины, Мэнни погрузился в себя, и ему, наконец, удалось собраться. Лишь раз за всю дорогу он пошевелился, чтобы отключить радио, когда водитель врубил вдруг какую-то развеселую мелодию мариачи[7]. За рулем сидел белокурый прыщавый парень, успевший за свою короткую жизнь употребить огромное количество мексиканской разновидности ЛСД. Но сегодня он был не под кайфом – Мэнни сам проверил.

Все равно, ко времени, когда нужно будет ехать обратно в Лос-Анджелес, парень почти не будет помнить ни эту поездку, ни своего пассажира, да и вообще ничего. Наркотик навсегда нарушал механизм переноса информации из кратковременной памяти в долговременную, именно поэтому Мэнни и одобрил кандидатуру такого водителя. К счастью, водить машину он научился прежде, чем познал радость забвения.

Сам Мэнни тоже был бы не прочь позабыть несколько последних часов, как и неразлучную парочку, сидевшую на заднем сиденье автомобиля. Гален с Джослин служили сильным аргументом в пользу приема ЛСД. Гален принадлежал к разряду избалованных богачей, которым всегда было забавно посмотреть, на что может вынудить людей желание получить деньги. А Джослин – просто ужас ходячий, костлявая как смерть, со складом ума, намекавшим на скрытую страсть мучить беззащитных зверюшек ради развлечения.

Наверное, сейчас они держатся за руки. Они почти все время этим занимаются: перешептываются, держась за руки, и хихикают. В отчетах наблюдателей об их предыдущем визите в Мехико, когда происходило вживление, говорилось, что они не покидали своего номера, смотрели там видео, поглощали съедобный полиэфирный пластик и занимались сексом, вернее, рутинным совокуплением, исчерпывавшим, видимо, для них это понятие.

Смешно даже представить, как это могло выглядеть. Гален был небольшого роста, мальчишеского сложения, несколько обрюзгший, но не толстый, с упрямой квадратной головой и вечной, будто приклеенной, ухмылкой на лице. Джослин, помимо прочих качеств страхолюдины, отличалась еще и неестественной бледностью, будто никогда не выходила на дневной свет. Ее волосы имели желтоватый оттенок чего-то прокисшего, а огромные выпуклые глаза, казалось, постоянно собирались вылезти из орбит от изумления или отвращения. Худоба указывала на еще одну ее тайную страсть: видимо, изрыгание пищи в ее представлении было сродни сексуальному акту.

Что эти люди могли найти привлекательного друг в друге? Мэнни решил, что этой тайне не суждено быть раскрытой – да не очень-то и хотелось искать разгадку. После выкупа «Ай-Трэкс» и последующего развития событий им хватит средств на какое угодно видео и любое количество съедобных полиэфиров – лишь бы с глаз долой. Судя по их привычкам, на свежий воздух они вообще не выходят. Даже если их надолго запереть, они вряд ли это заметят.

– Здесь, – вдруг сказал водитель.

Мэнни встряхнулся и сел прямо. На фоне полупустынного пейзажа с редкими кустиками выросло, будто голограмма, готовая исчезнуть в любой момент, белое приземистое здание за противоураганным ограждением. Оно больше походило на склад, чем на больницу.