Большую часть лица Клер скрывали защитные очки, а волосы были убраны под шапочку. Это тоже не должно было вызывать чувственные образы, но тем не менее вызывало…

Кэм положил шлем на сиденье и зашел в гараж.

Она не отрывалась от работы. Новая переносная стереоустановка гремела почище мотоцикла. Какая-то классика… Симфония не симфония… Плюс шипение горелки. Где уж тут что-то услышать! Кэм подошел и выключил музыку, предположив, что уж тишину-то Клер услышит и захочет узнать, что стало ее причиной.

Она действительно повернулась и мельком взглянула на Рафферти.

– А, это ты. Еще одну минуту.

В одной минуте оказалось триста секунд. Потом Клер выключила горелку, взяла гаечный ключ и завернула баллон. Все эти не совсем женственные движения она делала автоматически.

– Я ее закончила. Нужно было сделать лишь несколько финальных штрихов, – Клер подняла на лоб защитные очки и посмотрела Кэму прямо в глаза. – Ну, что скажешь?

Рафферти обошел скульптуру. Потом еще раз – в другую сторону. Она наводила ужас и в то же время завораживала. Это был человек, но вместе с тем… что-то другое. Кэм, честно сказать, оторопел и сейчас невольно задумался над тем, что за необходимость была у Клер создавать нечто столь странное. Или это такая сила воображения? Опять же, зачем?..

– Ну что я могу сказать? В своем доме я бы эту вещь не поставил. Впечатление такое, что сие кошмар, воплощенный в реальность.

Это была лучшая похвала. Клер улыбнулась:

– Моя самая хорошая работа за полгода. Анжи будет танцевать на потолке.

– Анжи? Кто это?

– Моя подруга. Анжи устраивает мои выставки – она и ее муж: – Клер сняла шапочку и тряхнула примявшимися волосами. – Ну а ты чем… Боже мой! – она внимательно посмотрела на Рафферти. На скуле у него был синяк, а на щеке ссадины. – Где это ты так? Что случилось?

– Ничего. Тихий субботний вечер.

Клер скинула перчатки и осторожно дотронулась пальцем до его щеки.

– Я думала, ты уже вышел из возраста, когда мальчики дерутся. Ты был у доктора? Давай приложим к синяку лед!

– Не надо. Все в порядке, – начал было он, но Клер уже выскочила из гаража и помчалась на кухню.

Кэм улыбнулся и пошел за ней. Они столкнулись на крыльце – молодая женщина бежала обратно. В руках у нее был кусок льда, обернутый марлей.

– Ради всего святого! Ты же шериф! – укоризненно сказала Клер и тут же потянула его снова в дом. – Пойдем! Ты сядешь и будешь держать лед. Может быть, мы сможем снять отек. Судя по твоему виду, ты остался таким же хулиганом, каким был, Рафферти.

– Благодарю, – он опустился на стул с плетеным сиденьем, который Клер поставила на кухне.

– Вот, приложи к синяку. – Она протянула Кэму лед, но тут же взяла его рукой за подбородок, чтобы повернуть к свету и рассмотреть ссадины. – Тебе повезет, если на лице не останется шрамов.

Рафферти хмыкнул.

Клер улыбнулась, но в глазах ее можно было увидеть озабоченность, искреннюю озабоченность. Она помнила, как часто дрался Блэйр, какое-то время чуть ли не каждую неделю. Если она правильно помнит, мальчики любят, чтобы их в подобных обстоятельствах хвалили, но этот мальчик от нее похвалы не дождется.

– Может быть, ты мне расскажешь, как сейчас выглядит твой противник?

Кэм победно взглянул на молодую женщину.

– У него сломан нос.

– М-да, тут примочками не поможешь… – она взяла чистую салфетку, намереваясь протереть его ссадины. – И все-таки, с кем ты подрался?

– С Биффом Стоуки.

Рука Клер застыла в нескольких дюймах от лица Кэма. Теперь в ее глазах было сочувствие.

– Вот как… Насколько я понимаю, ваши отношения лучше не стали. Но, Рафферти, драться…