– Правда, отличная. Он выручил за нее кучу денег.

– Молодец. Я не работаю с бетоном.

Бесполезно. Клер поняла, что Рафферти, скорее всего, ничего не слышал о ее успехах.

– Наверное, вы здесь не читаете «Пипл» и «Ньюсуик».

– Мы читаем «Солдаты удачи». Классный журнал.

Рафферти смотрел, как она поднесла бутылку к губам и сделала очередной глоток пива. Да, сестренка Блэйра стала хорошенькой. Кто бы мог предположить, что застенчивая тощая Клер Кимболл со временем окажется такой привлекательной женщиной?

– Слышал, ты была замужем.

– Была. Недолго. А ты женат?

– Нет. Один раз подошло совсем близко к этому, но не вплотную, – он вспомнил Мэри Эллен и вздохнул. – Так что я старый холостяк.

Кэм допил пиво и поставил бутылку на ступеньку между ними.

– Хочешь еще?

– Нет, спасибо. Чтобы меня задержали за вождение в нетрезвом виде собственные помощники? Как поживает миссис Кимболл?

– Мама вышла замуж, – без выражения сказала Клер.

– Да что ты говоришь? Когда?

– Несколько месяцев назад. А как твои родители? У них по-прежнему ферма?

– Большая ее часть.

Даже сейчас Кэм не мог думать о своем отчиме, как о родном человеке. Бифф Стоуки никогда не заменял и не заменит ему отца, которого он потерял в девятилетнем возрасте. Клер смотрела вопросительно, и Рафферти пояснил:

– У нас тут выдалось несколько не очень удачных лет, и моим пришлось продать несколько акров земли. Могло быть и хуже. Старик Хобейкер, например, продал почти все.

Клер тоже допила пиво и поставила бутылку рядом с той, что уже разделяла их.

– Вот как… Когда я подъезжала к городу, думала, что здесь ничего не изменилось. Наверное, я плохо пригляделась.

– В Эммитсборо все по-прежнему. Кафе «У Марты», почта, магазинчики, Допперовский лес и сумасшедшая Энни.

– Сумасшедшая Энни? Она все еще ходит с мешком и собирает в него все подряд?

– Каждый день. Сейчас ей, наверное, шестьдесят, но сил на то, чтобы носиться по городу и его окрестностям, хватает.

– Дети над ней всегда смеялись.

– И сейчас смеются.

– А ты катал ее на своем мотоцикле…

– Я же говорю, мне нравится удивлять людей, – Рафферти потянулся и встал. На какое-то мгновение Клер показалась ему грустной. – Мне надо идти. С тобой тут все будет в порядке?

– Конечно. У меня есть спальный мешок, постель, какая-то еда и еще пиво и пепси в багажнике. Пока этого достаточно, а потом я найду пару столов, кровать и все остальное.

Он удивленно присвистнул:

– Ты останешься здесь?

– Да, останусь. По крайней мере на какое-то время. Вы не против, шериф?

– Да нет. Пожалуй, я согласен, – Кэм улыбнулся. – Но я-то подумал, что ты у нас проездом или у тебя какие-то дела с новыми жильцами.

– Ты ошибся. Жить здесь буду я.

– Почему?

Она нагнулась и подняла за горлышко обе бутылки.

– На этот вопрос так сразу не ответишь. Все непросто.

– Ну, наверное, у тебя есть на это причины, – Рафферти еще раз улыбнулся и стал спускаться по лестнице. – Спокойной ночи, Худышка.

Она вышла на крыльцо проводить человека, с которым провела свои первые часы в родном городе, хотя встреча была очень неожиданной. Подождала, пока Кэм сел в машину и выехал на дорогу.

«Причины у меня, конечно, есть», – пробурчала ему вслед Клер и только тут заметила, что все еще держит в руках пустые бутылки. Хорошо бы еще самой разобраться в том, что это за причины.

К двум часам следующего дня весь город знал, что Клер Кимболл вернулась. Об этом говорили на почте, на рынке и, конечно, в кафе «У Марты». То, что она собирается жить в родительском доме, снова вызвало разговоры о жизни и смерти Джека Кимболла.