– Нет. Там остались воспоминания, по большей части хорошие. Я уверен, что все мы помним этот дом.

– Ты помнишь? – тихо спросила Клер.

Их глаза встретились. В них были понимание и отзвуки общей боли.

– Я его не забыл, если ты это имеешь в виду.

– Или не простил?

– Стараюсь не думать об этом, – нахмурился брат. – И мама, я уверен, тоже.

– Я хочу поехать туда, Блэйр. Не до конца понимаю, почему, но мне нужно туда поехать.

Он не был в этом уверен и хотел было возразить сестре, но пожал плечами и сдался:

– Послушай, ты можешь хоть завтра поехать в Эммитсборо и жить там – сейчас дом пустой, но я не уверен, что стоит вставать на тропу воспоминаний, если тебе и без того не по себе.

– Но ты сказал, что по большей части тамошние воспоминания хорошие. Может быть, мне пора вернуться к плохим?

– А сама ты как думаешь? Надеешься там обрести покой?

Клер слегка улыбнулась:

– И да, и нет. Мне по-настоящему спокойно только тогда, когда идет работа, но, похоже, здесь я сейчас работать не смогу. Я хочу поехать туда, Блэйр. Это единственное, в чем я уверена.

– Когда ты последний раз водила машину? – спросила Анжи.

Клер поставила чемодан в багажник своего нового автомобиля, захлопнула его и отошла. Эта машина была произведением искусства.

– Что? – спросила она, заметив, что подруга топнула ногой, на сей раз обутой в туфлю из змеиной кожи.

– Я спрашиваю, когда ты последний раз водила машину?

– Не помню. Давно. Она милая, правда? – Клер погладила капот.

– Ну, конечно, она милашка. Там ведь пять скоростей? И разогнаться можно до ста шестидесяти миль? Ты не сидела за рулем два года, а потом пошла и купила машину с характером?

– А ты бы хотела, чтобы я купила себе какую-нибудь старую колымагу?

– Я бы хотела, чтобы ты обошлась без экспериментов.

– Анжи, мы с тобой уже все обговорили.

– Но мне по-прежнему ничего не понятно, – Анжи начинала злиться. – Ты легко можешь забыть завязать шнурки и так выйти на улицу. И как собираешься добраться на этом самолете до Мэриленда?

– А что, я не сказала тебе об автопилоте?

Но Анжи явно не была настроена на то, чтобы свести все к шутке. Клер обняла подругу за плечи:

– Перестань волноваться, слышишь? Я взрослая девочка. Следующие две недели собираюсь провести в тихом городке с двумя светофорами. Самое серьезное преступление там – кража цветов детьми на клумбе у соседей.

– Ну и что ты будешь там делать?

– Работать.

– Ты можешь работать здесь! Боже правый, Клер, у тебя была прекрасная пресса. Все критики, как один, пели тебе дифирамбы. Ты можешь назначать свою цену. Если тебе надо отдохнуть, поезжай в Ниццу или Монте-Карло. Чем можно заниматься в Эммитсбурге?

– Боро. Эммитсборо. Там мир, тишина, спокойствие… А в Ницце шум, громкая музыка и толпы людей. Если серьезно, Анжи, мне нужно сменить обстановку. Все, над чем я работала в последний месяц, никуда не годится.

– Чушь.

– Ты моя подруга, хорошая подруга, но, кроме этого, ты хозяйка художественной галереи. Посмотри мне в глаза и повтори еще раз то, что сейчас сказала.

Анжи открыла рот, но под пристальным взглядом Клер тут же его закрыла.

– Ну вот видишь! Что и требовалось доказать, – вздохнула молодая женщина.

– Если в последние несколько недель ты делала не самые лучшие работы, это только потому, что слишком торопишься. Все, что ты подготовила к выставке, было прекрасно. Тебе просто надо передохнуть.

– Может быть. Поверь мне, торопиться в Эммитсборо сложно. И кстати, это всего лишь в пяти часах езды отсюда, – добавила она, подняв руку прежде, чем Анжи успела что-то сказать. – Вы с Жан-Полем сможете навестить меня, когда захотите.