– Продолжай, пожалуйста... – шепчет, целуя в подбородок.

– Я подумал... Тебе не больно, Лис? Прости, я потерял контроль над собой.

– Нет, Тим... Всё отлично. Не останавливайся...

– Ты уверена? – голос хрипит, еле слышен.

– Да.

Схватив ее за волосы на затылке, тяну назад, открывая шею для поцелуя. Слегка прикусываю венку на изгибе шеи, где больше всего чувствительнее, на что малышка вскрикивает.

– Ти-и-им... Боже... Да-а-а... – рваный вздох слетает ее губ.  

Сладкие. Они только мои...

Падаю рядом и укутываю нас одеялом. Некоторое время мы просто молчим. Алиска кладет голову на мое плечо и задумчиво смотрит в потолок.

– Лис...

– М-м-м... – поднимает на меня взгляд, и я тону в зелени ее глаз. – Я завтрак приготовила. Ты в душ беги, а я всё подготовлю. Покушаем, потом отдохнешь. Выспишься. Хорошо?

Я лишь киваю, улыбаясь. Заботливая. Моя маленькая женщина.

Приняв горячую ванну, натягиваю на себя домашние шорты и направляюсь на кухню. Пахнет ароматно. Вкусно.

– Сядь, – не поворачиваясь произносит, почувствовав мое присутствие. – Нам нужно поговорить.

– Конечно, – тяну на себя тарелку с едой. – Только сначала поем.

– Однозначно, – улыбаясь, присаживается рядом.

Молчит. Не говорит ни слова, пока я не опустошаю тарелку.

– Тим... Я... – аж съеживается на стуле.

– Минуточку. Телефон вибрирует. – Не медля ни секунды, отвечаю на звонок, замечая на экране номер подполковника.

– Майор Гордин?! – грубо произносит он, не давая шанса даже поздороваться. Что за неуважение? Что происходит? – Надеюсь, ты сейчас не занят с сестрой уголовника?

Говорит так громко, что я уверен – Алиса всё слышит. Ее глаза моментально увлажняются, и она закрывает рот рукой. Сжимаю ее кисть в знак поддержки, взглядом обещая: всё будет хорошо.

– Могу поинтересоваться, что происходит? – бросаю, дав понять, что этот разговор мне неприятен и ему не должно быть никакого дела, с кем я и чем занимаюсь. – К делу, пожалуйста.

– К делу, значит, – недовольно огрызается. – Тимофей... Больше пятнадцати лет ты честно служишь государству. Ни единого косяка. Ни единой ошибки. Но...

Он делает короткую паузу, явно испытывая мое терпение. Ждет от меня чего-то, но я молчу, прислушиваясь к каждому шороху, раздающемуся с той стороны трубки.

– Тебя отстранили от дела Воронова, – как гром гремит над головой. Алиса замирает, я бы сказал, даже не дышит. – Ты теперь главный подозреваемый. Ты знаешь, мы уже несколько месяцев готовились к важной операции. Их банда была у нас как на ладони! Но... Ты, идиот, всё испортил!

Сжимаю челюсти до боли в зубах. Какого хрена? Какого, сука, хрена? Он охренел? Сам слышит, что говорит?

– Поподробнее... – рычу в трубку, прикрывая на секунду глаза. – Что значит, отстранен? Что значит, главный подозреваемый?

– Вот так вот! – моментально отвечает, повышая тон. – В день операции с твоего телефона поступил звонок Воронову! Ты сообщил им об операции, и весь план провалился!

– Да вы сами слышите, какую чушь несете? – ору в трубку, всматриваясь в испуганные глаза Алисы.

– А ты у бабы своей продажной спроси, Тимофей. Думаю... Она сама всё расскажет. И... Лучше пока ты в участке не появляйся. – Отключается, вгоняя меня в замешательство.

Встаю со стула, неверяще всматриваясь в зеленые глаза.

Нет, ну это нереально. Я помню вчерашний день. Нашу страстную ночь... Я не звонил...

Нет, это неправда. Это, сука, не может быть правдой! Но... Дрожащие губы и подбородок девчонки говорят иначе...

– Алис... – голос хрипит. Больно. Будто сердце из груди вместе с мясом вырвали и разорвали в клочья.