- Мне надо воды, – встала Иванна, и он тут же поймал ее за подол сорочки.

Дернул к себе, заставляя приблизиться, смял тонкую ткань в кулаке, натягивая и обнажая ноги. Иванна не сопротивлялась, только дрожала, приоткрыв влажные губы, в которые ему так хотелось впиться поцелуем. От его прохладных ладоней, по-хозяйски ложившихся на ее пылающие бедра, Иви едва не вскрикивала, ноги у нее подкосились, и повинуясь его движениям, она опустилась к нему на колени.

Маркус больше не мог терпеть эту медленную пытку, он запустил руки в ее пышные волосы и принялся целовать яростно и глубоко. Сама пришла, сама. Нежная, горячая, со шлейфом возбуждения и стыда в эмоциях. Тонкая сорочка трещала под его пальцами, наконец-то обнажая грудь, к которой он в нетерпении припадал, обводя съежившийся сосок языком и втягивая его в рот.

Иви этого ждала, мечтала об этом, но все равно от неожиданности с губ срывался жалобный стон. Голова закружилась, вокруг вдруг затрещал и вспыхнул огонь, да не искры, а стена пламени!

Маркус скинул ее с колен, схватил ведро воды (и откуда только он здесь!) и выплеснул его на стол. Девушка потерянно сжалась в комочек на полу.

- Мда, – пробормотал некромант, встряхивая опаленные мокрые бумаги. – Неувязочка. Что же нам с тобой теперь делать, свет моего сердца?

- Тьма, – подняла на него огромные испуганные глаза Иванна. – Называй меня тьмой своего сердца...

- Какая же ты тьма? – прошептал Маркус, поднимая ее с пола. – Ты мой свет. Я как мотылек к тебе лечу. Знаю, что обжигаешь, а лечу.

- Обжигаю, – грустно кивнула девушка. – Еще как обжигаю. Опять все испортила.

- Глупости, – ответил он. – Если не боишься – пойдем и продолжим.

- Мне кажется, это ты должен бояться, – обиженно буркнула Иванна.

- Пойдёшь?

- Да.