– Ну, так. Немного.

– Ясно. Тебе не стыдно, – резюмирует флисканец.

– А почему, в конце концов, мне должно быть стыдно? Мне Второй Капитан обещал? Обещал. А Первый Капитан говорил, что вы – одно целое, что говорит один – то же говорит и делает другой. Так ведь?

– Так. Хорошо. Что с тобой делать? Прилетаем. Выполняем минимальную программу исследований, собираем образцы – и сразу домой. У тебя же родители с ума сходят, поди. А мне даже радиограмму не дать – мы в межгалактическом пространстве, вернемся раньше, чем она придет.

– Вот и замечательно. А родители не волнуются, я папе записку оставила, там про все, про все написала: и про обещания, и что я с вами, и что ничего со мной не случится, и что на станции сделать надо, пока меня не будет, и как Питера кормить – это кролик тот самый, он морковное варенье любит, про все, про все. Папа не будет волноваться.

Алиса жмурится, ненадолго отворачивается:

– Ну, почти не будет. Я надеюсь.

Неделя прошла не так спокойно, как хотелось бы, но намного спокойнее, чем могла бы. Алиса слушала рассказы флисканца о странствиях Трех Капитанов, о его путешествии в соседнюю Галактику, учила – по два за день, чтобы не переутомляться, – основные языки, готовила для себя собственную программу биологических исследований. Когда корабль резко тряхнуло и в мутноватом иллюминаторном стекле вновь вместо ставшей привычной серой мути появился черный бархат открытого космоса, она как раз заканчивала набрасывать шаблон очередного отчета.

– Внимание, автопилот выполнил программу перехода в режим ручного управления и будет отключен, – сообщили динамики.

Девушка помчалась в рубку управления, где мигали красными лампочками индикаторы. Капитан озадаченно тер виски, крутил ручки настройки, сверялся с распечатками и снова брался за приборы. Шесть рук мелькали в воздухе – казалось, ловкий фокусник пытается вытащить из шляпы сразу пару дюжин кроликов.

– Прилетели?

– Подожди, Алиса. Не мешай.

Алиса надулась, тихонько села в уголке и стала наблюдать. Чем больше колдовал над приборами флисканец, там больше индикаторов меняли цвет с ровно-зеленого на тревожный красный. Наконец, последний зеленый огонек мигнул – и загорелся алым.

Капитан, как будто ждал этого, откинулся на спинку кресла, руки его бессильно повисли.

– Что-то не так, Капитан?

– Все не так. Да, мы прилетели. Но куда мы прилетели – я не знаю.

– Как это? – выдохнула Алиса.

– Вот так. Мы на краю Галактики. Спектральный анализ показывает, что это на девяносто восемь процентов та галактика, куда мы летели.

– А на два процента? – не поняла девушка.

– А на два процента – не та, – отрезал Капитан и схватился за голову. Потом потянулся к одному из подлокотников, открыл потайной ящик и бросил в рот горсть таблеток. – Расположение звезд не совпадает с моими картами абсолютно. Части звезд нет совсем, а часть имеющихся – отсутствует в базе. Видимо, это те самые два процента.

– То есть это не та галактика?

– Я не знаю. Но наш передатчик ловит какие-то упорядоченные излучения. То есть здесь есть достаточно разумная жизнь, и хотя бы это радует.

– Но как же могло так получиться? Автопилот дал сбой?

– Вряд ли. Скорее из-за ошибки в расчете массы корабля, – флисканец недобро посмотрел на Алису, – нас просто-напросто выбросило неизвестно где и неизвестно когда.

Алиса сразу поняла, в чей огород брошен камень:

– Ох, Капитан, ну что вы такое говорите. Как будто лишних сорок два килограмма могут так повлиять на курс стопятидесятитонного судна!

– Девочка, в таких делах мелочей не бывает. Твое счастье, что флисканцам чужды сильные эмоции. Будь я землянином – я бы рвал и метал.