— Сегодня вечером мы едем на свадьбу моего компаньона. Человек серьезный и важный в моем бизнесе. Так что, — гладит ложбинку между грудями. Говорит вкрадчиво, прямо в губы. — Оденься, как ты умеешь, красиво и будь готова к восьми.

— Чего? — возмущаюсь. — А раньше нельзя было сказать, Толик?! Ни прически нормальной не сделаю, ни макияжа! Сам же будешь потом меня обвинять, что я плохо старалась!

— Сбавь тон, Ксения. Я сказал... — хватает за грудь и сильно сдавливает. Скотина! — В восемь заеду за тобой! Надену гребаный костюм, и мы поедем на свадьбу. Что. Тебе. Непонятно?

— Мне больно. Отпусти, — аж дыхание перехватывает от острой рези.

— Это значит, что ты меня поняла?

— Да, — отвечаю еле слышно, хоть и заорать хочется ему в ответ. Он отпускает и смотрит на мое лицо.

— Почти незаметно, — одобрительно кивает, рассматривая рану на лбу. — С макияжем постарайся. Мне не нужна деревенская дурочка в сопровождении.

Прилипает своими губами к моим, оставляет короткий поцелуй и, развернувшись, идет к двери. Покидает квартиру.

— Тварь, — кричу в пустоту. — Ненавижу! Ненавижу тебя!

На самом деле мне не нужен ни парикмахер, ни визажист. Сама все умею делать. И сегодня справлюсь!

Не люблю я эти вечеринки. Но если есть возможность побыть подальше от мужа в обществе нормальных людей, всегда пользуюсь моментом. Бывает, он идет к своим партнерам и совсем забывает обо мне. Я же сижу где-нибудь в дальнем углу, прячусь от всего мира. Или же, если найду с кем пообщаться, с удовольствием провожу время, хоть и после этого получаю пару «наград» от мужа. Он ненавидит, когда я с кем-либо тепло общаюсь.

Через пару часов уже одетая и готовая к выходу жду Толика. Сегодня снова вечер мерзости. Он будет обнимать и целовать меня, говорить фальшивые заготовленные речи. А я — делать вид, что обожаю его одного. Что он мой единственный, безумно любимый мужчина. Ощущаю себя еще более мерзкой в такие дни.

— Дура, — говорю своему отражению. Оно единственное, с кем я могу нормально поговорить, опустошить душу. Могу обозвать, заорать, а оно даже не ответит. Молчание — знак согласия. Оно меня всегда поддерживает. — Похожа на мертвую. Глаза стеклянные. Возьми себя в руки. Стань наконец прежней.

Сказать легко, но на деле все не так просто. Иногда мне кажется, что я в один прекрасный день плюну на брата и сбегу к чертям собачьим, не оборачиваясь. Егор взрослый мужик. Раз я для него последняя сучка, сбежавшая с Толиком ради того, чтобы кайфовать, то какого хрена я должна о нем думать? Они же знали... Знали, что их сестра не такая легкомысленная! И если сделала такой глупый шаг... Если сбежала с каким-то мужиком, значит, была на это причина! Но они даже не стали идти за мной!

— Идиотка! Ты опять это говоришь, слабачка! А сделать слабо?!

Усмехаюсь. Ловлю себя на мысли, что я снова веду себя как ненормальная. У меня начались психологические проблемы. На глаза снова наворачиваются слезы, но я отгоняю их, дабы макияж не испортить.

Господи, дай мне какой-нибудь знак. Как мне поступить?

Звенит дверной звонок, и я вздрагиваю. Смотрю на часы на запястье. Еще семи нет. Почему Толик приехал так быстро? Он что, ключи забыл? Чер-р-рт!

Боже, я тебя умоляю, лишь бы не трогал меня...

Открываю дверь. Не успеваю сказать ни слова. Теряю дар речи, потому что передо мной стоит тот самый мужчина... Мужчина, с которым я провела ночь. Мужчина, имени которого я до сих пор не знаю. И мужчина, к которому меня тянет магнитом.

Но я не хочу, чтобы он из-за меня пострадал...

— Ну, привет, цветочек. Соскучилась?