– Понятно! – проговорила она хриплым от обиды голосом.

Даниэль присел рядом. Марианна сдерживалась, как могла, но слезы скоро выдадут ее, ждать недолго. Катастрофа, худший кошмар. Сценарий, обратный тому, который она задумала. Он – безразличный, жестокий. Она обнажается до конца. Величайшее несчастье. Самое горькое поражение.

– Ты что-то пытаешься дать мне понять: что именно? – спросил он более мягким тоном.

Ниже опускаться она не желала. Пора было выпустить когти.

– Ничего! – взорвалась она. – Просто хочу и дальше иметь сигареты и наркоту!

Даниэль положил ей руку на бедро, она вздрогнула. Осушила первую волну, хлынувшую из глаз. Он не мог ничего разглядеть, это главное.

– Тебе больно, потому что ты ждала от меня чего-то другого… Что ты чувствуешь? Скажи, не стесняйся…

Когда же наконец он перестанет мучить ее?

– Ничего я не чувствую! – закричала она.

– Вовсе ни к чему вопить.

– Я просто хочу получать сигареты, на остальное плевать!

– Ну разумеется! В любом случае, раз это приводит тебя в такое состояние, в следующий раз я устрою так, чтобы ты не слишком задирала нос!

Марианна резко сбросила его руку с бедра. И все-таки она победила. Он сказал: в следующий раз. Но победа изрядно отдавала горечью.

Даниэль зажег сигарету, она умирала от желания тоже покурить. Но он сунул пачку обратно в карман.

– Я хочу подняться наверх! – потребовала она, вставая. – Ты не имеешь права держать меня тут всю ночь!

– Да ну? Ты хочешь? Можно, я хотя бы докурю, а?

Он еще и издевался. Марианна нашла то, что искала. Повод ненавидеть. И это еще не конец. У него все козыри на руках, широкий выбор.

– Ты хотела, чтобы я остался, да? Я не в твоем полном распоряжении, мадемуазель де Гревиль! А еще ты мне сейчас возместишь моральный ущерб…

Она снова вытерла слезы – слезы ярости.

– Размечтался!

– Предпочитаешь ночевать в этой дыре?

– Говнюк!

Он захихикал, будто зашлепал по болоту, утопая в грязи.

– Предупреждаю: если не дашь мне то, чего я хочу, будешь долго ждать следующего подношения! И если мои подсчеты верны, у тебя почти ничего не осталось…

Она ходила кругами по камере, чувствуя всю глубину своего унижения.

– Что осталось-то, если разобраться? Початая пачка сигарет? Наркоты, конечно же, нет… Скоро станет совсем невтерпеж… Тогда ты станешь валяться у меня в ногах! Умолять! Плачевное будет зрелище, но, думаю, мне понравится.

– Ты в самом деле сволочь!

– Но ведь таким ты меня и любишь, Марианна!

Ее замутило.

– Иди ты на хрен! Меня от тебя тошнит!

– Тем хуже, красавица! Но не вздумай звать меня, когда наступит ломка.

Он растоптал окурок и тоже встал. Похоже, ничуть ее не боялся. Такое трудно стерпеть. Все боялись ее, когда она поднимала крик.

– Ты в самом деле последнее дерьмо! – процедила она сквозь зубы. – Когда-нибудь я сдеру с тебя шкуру!

– А тем временем переночуешь здесь. Кстати, Моника предупреждала меня, что снова расплодились крысы!

Он знал, что Марианна их боится до дрожи.

– Я закрою решетку, дверь запирать не стану… Так они смогут прийти и составить тебе компанию!

Желание убить, чтобы умерить боль. Разодрать в клочья кого-нибудь или что-нибудь. Вдавить пальцы в трепещущую плоть. Она бесновалась, он ликовал. Сомкнулись стальные челюсти капкана. Уступить или медленно агонизировать. Такова дилемма. Ведь он, как всегда, сдержит слово.

– Спокойной ночи, милая!

Марианна преградила ему дорогу, встав перед дверью.

– Не хочешь, чтобы я уходил? – продолжал он насмехаться.

Она не ответила. Выбора нет. Он побеждал по всем фронтам.

Даниэль притиснул ее к решетке, запустил руки под свитер. Без позволения. Горькая обида… Молчание, конечно, знак согласия. Он бы не тронул ее без приглашения. Даже не выраженного в словах. Это означало, что он все-таки ее боится. Смехотворное преимущество, позволившее ей встретить лицом к лицу испытание, которое ее ожидало. Вся застыв с головы до ног, она убрала защиту. Даниэль немного отступил.