– Рита, – послышался голос Вити, возвращая меня из прошлого. Мы до сих пор стояли на дороге, так и не двинувшись с места. В салоне работала печка, но кожаные сиденья отчего-то казались невыносимо холодными. Все в этой машине было холодным, чужим, чужой была и я.

– Мой брат был болен, – сказала, громко выдохнув. Затем повернулась к нему, изумрудные глаза, некогда напоминающие море, сейчас походили на холодную суровую зиму. Ту самую, в которую умирает все живое, покрываясь беспощадной коркой льда.

– Сердце?

– Да, ему требовалась операция. Но ее откладывали. А потом… в один из дней Аким случайно заметил меня в клинике, где работала его мать. Так, видимо, и узнал обо всем – о квоте, о заболевании, об операции.

– Что он… – Витя отвернулся, сжав крепко руль. Он больше не смотрел на меня, но я чувствовала исходящую от него энергетику. По спине побежали мурашки, казалось, маленькое тесное пространство, в котором мы находились, настигла всепоглощающая тьма.

– Потребовал взамен?

– Угу…

– Разыграть спектакль, расстаться с тобой. Парни получили бы своего капитана обратно, Алена любимого, она тяжело переживала разрыв.

– Почему? Почему, черт возьми, ты мне тогда ничего не рассказала?! – Витя резко перевел на меня взгляд, прожигая каждую клетку. И снова я вспомнила ту его сторис.

– Я планировала. Но…

– Но? – он выгнул бровь, лицо его сделалось мрачным.

– Тебе это уже было не нужно, – мне было тяжело произносить вслух эту фразу. Я научилась не думать о прошлом, научилась жить одним днем, но вот он, человек, от которого сердце готово совершить кульбит, сидит напротив, пытаясь узнать правду, снова расковырять ноющую рану в груди.

– Что? – глухо проговорил Шестаков.

– Меня такси заждалось. Откроешь дверь?

С минуту Витя молчал. А потом все же нажал на кнопку брелка, замки щелкнули, и я смогла выйти на улицу. Осторожно прикрыв за собой дверь автомобиля, я направилась в сторону такси, которое ожидало уже минут десять. Под ногами хрустел снег, воздух был до того холодным, что обжигал легкие.

Я остановилась напротив белой машины, коснулась ручки и внезапно повернула голову, не знаю зачем, словно движимая неведомой силой. Витя смотрел на меня, смотрел так же, как три года назад – с нескрываемой теплотой, которая могла бы заменить солнце, теплый шарф и горячий чай в самый ненастный зимний день.

Поджав губы, я открыла дверь такси и села на пассажирское сиденье.