Вот вспыхнул свет под потолком, полетели девушки-птицы в обнимку с Павлом. Белокурая девушка, на вид года на три старше Доры, достала из сумочки гранату, задумчиво подержала на ладони, засмотрелась на то, как серый с белыми стеклянными вкраплениями корпус наливался желтоватым светом. Сидевший справа импресарио переменился в лице, протянул руку к опасной вещи. Не успел.

Картинка замерла, застыла трехмерной фотографией.

Роберт на миг склонился над зажатой в девичьем кулачке смертью, и Дора увидела, как смягчаются черты лица ученого, тает напряжение. Ей показалось, он сейчас запоет или затанцует. Он понял! Разгадал еще одну загадку. Приблизился к пониманию мироздания на микроскопический шажок.

Внезапно пол под ногами качнулся. Скорее по наитию, чем осмысленно Дорофея вцепилась в руку Ноэля. И потому их обоих выбросило во тьму: вязкую, плотную.

В ней вспыхивали и гасли крошечные солнца, вокруг которых вращались планеты. Девушка и ученый зависли в этой живой пульсирующей черноте, точно в толще океанских вод. Чьи-то силуэты, похожие на гигантских русалок, проплывали рядом, дышали влажно и шумно: «П-ф-ф-ф. П-ф-ф-фсь». От их дыхания Роберт с Дорой покачивались на волнах тьмы, неспособные двигаться самостоятельно.

Мысли, переживания, заботы немедля оказались смехотворно ничтожны. Хотелось смотреть на движение светил, слушать звуки местных обитателей, влиться в их нестройный хор.

Если прислушаться, начнешь различать голоса, шорохи, отдельные слова на неведомых языках. И перед внутренним взором встанут видения неизмеримо далеких земель, всевозможные чудеса, распахнутся все тайны Вселенной.

Нечто похожее очертаниями на игрушку муми-тролля, которая была у Дориного одноклассника Борьки, большое и более темное, чем окружающая тьма, парило в их сторону, распугивало русалок.

Дорофея с трудом обернулась к Роберту, но ей не хватило сил произнести хотя бы слово. Тень надвигалась быстро, заслонив собой солнечные вспышки, и вдруг сама взорвалась мириадами звезд.

Некто схватил Роберта с Дорой за шкирку и выдернул из тьмы. Одна из звезд вдруг оказалась близко-близко, обожгла своим жаром, затянула в поле гравитации, закрутила по орбите.

А потом двое путешественников по чужой памяти очутились в палате со стенами бледно-апельсинового цвета. Там на кровати лежал мальчик – Семен Левашов. Дора поняла это, едва взглянула на него. Лежал и листал книгу стихов, грыз яблоко.

Запищали приборы, тело на кровати дернулось, закрыло и открыло глаза, удивленно взглянуло на новый мир.

– Дорофея. – Роберт потянул девушку за руку. – Срочно пора уходить. Давай за мной.

Они прошли сквозь стену в коридор. Ничего не изменилось. Они были пленниками сознания Левашова.

– Обратно! – Роберт не терял оптимизма. Разгадка устройства гранаты грела его душу.

В палате уже суетились люди.

– Я звоню в центр клонирования! – злилась тем временем молоденькая докторша.

– Куда вы смотрели? Теперь вызывайте разделительную бригаду! – рычал долговязый мужчина в небрежно накинутом на плечи халате.

– Как куда, сигнал от сенса поступил три часа назад! Сему оперативно привезли на взятие проб. Что скажем его родителям? – охала толстая женщина, ее выбеленные волосы были собраны в пучок на затылке.

– Правду. – Долговязый коснулся такого же, как у Ники, браслета. – В их сыне угнездился чужак! Как же все неожиданно быстро!

А Павел с интересом смотрел на них, разглядывал комнату, еще не веря, что выбрался живым.

– Попробуем сюда. – Роберт подмигнул Дорофее, потянул ее сквозь приборы. И…