- Если станет приглашать на ужин, - Роки понизил голос и кивнул в сторону постановщика, чей взгляд буквально ввинчивался мне между лопаток, спиной чувствовала! – соглашайся. Это кастинг.
- Кастинг?
Парень приподнял бровь.
- Все примы проходят через это. Сандра тоже прошла, но они с Максом что-то не поделили. Вроде как у нее парень появился и… В общем, сама понимаешь. Такой шанс не каждый день выпадает!
- Спасибо. Наверное, - добавила неуверенно и к постановщику уже подходила без былого энтузиазма.
- Вливаешься в коллектив? – небрежно бросил фет Ронхарский.
- А следует?
- Есть в тебе что-то, - скользнув по мне взглядом, заключил он. - Завтра в семь.
- Завтра в семь?
- Ужин. В Рэдкайле. Не опаздывай, иначе буду считать это отказом.
Подхватил с лавки олимпийку и вышел из зала, а я осталась в толпе незнакомых людей, которым не нравилась, с кучей невероятных эмоций и повисшим вопросом: ужин в Рэдкайле? Он вообще серьезно? Меня же туда не пустят! А, если и пустят пустышку, то у меня платья подходящего нет! Стоп. Я что, правда пойду на ужин с незнакомым мужчиной? А что, если он меня… Ладно, я не маленькая девочка. Не уложит же он меня поперек стола, чтобы взять силой. В его распоряжении вся труппа крупнейшего театра оперы и балета девятого дистрикта, лучше танцоры, красивейшие женщины, одна Сандра чего стоит, а тут какая-то я. Да еще и без искры! Хотя слова Роки заставили сомневаться. Ладно, главное прийти, а там будем смотреть по обстоятельствам. Не каждый день пустышке выпадает шанс подняться с земли хотя бы на средний уровень.
Именно туда я и смотрела, когда, зябко передергивая плечами, шла до подземки. Средний уровень! Под ногами чавкал вчерашний дождь, а там, наверху, любая погода в радость. Прежде мы с родителями жили на среднем уровне, летали на воларах, наслаждались относительно свежим воздухом, никакой грязи, никаких забот. Разве что птицы грозными камнями в период брачных игр бомбардировали стекла, но когда мы поставили птиценепробиваемые и этой проблемы не стало. Там наверху правда проще и шанс, который мне выпал, следует использовать. Там можно увидеть кроны гигантских деревьев и их зелень, а не только корни, как внизу. Конечно, на домашних огородах выращиваются карликовые деревца по метру-полтора, но разве они сравнятся с настоящими двухсотметровыми великанами? Одно из таких как раз растет рядом с больницей, напротив Аклуа Плейз, где меня ждет не дождется фет Хартман. Ох, простите, фетрой!
Трен за двадцать минут домчал до первого района – центра девятого дистрикта, и я выползла наружу в безликой толпе пустышек, таких же как я, похожих друг на друга. Между нами одна разница: я не плачу налог в виде обязательной сдачи ста единиц телепатической энергии, потому что во мне искра есть. Теоретически. Любой прибор это покажет. Вот только невозможность ее раскрыть приравнивается к ее отсутствию.
Я замерла возле лечебной высотки. Вверх уходят пятьдесят этажей, готовых принять больных с самыми разными проблемами и патологиями, от обычных физических до всевозможных магических. Наверное мне невероятно повезло, поскольку удалось устроиться на пятидесятый этаж – к богатым больным. Конечно, говно у них не розами пахнет и оно точно такое же, как у бедных, но платят за его уборку в разы больше. За такие деньги я и горшок вынесу, и уши развешу, ведь очень часто у нас лежат богатые старики, ставшие ненужными своим детям и им банально не с кем поговорить…
Через дорогу от больницы, светлой, словно хрустальной, стояла вбитая в землю Аклуа Плейз. Контраст неописуемый. Там, за черным тонированным стеклом кипела жизнь самых богатых, обеспеченных и высокородных жителей девятого дистрикта. Там решались судьбы, заключались важнейшие договора, там находился залог благополучного существования всех жителей и залог нашей безопасности – семейство Хартманов. Я поежилась, глядя на хищный взгляд припаркованных возле здания воларов. Конечно, большая часть из них стоит на подземной парковке, некоторые – на крыше, но часть, словно красуясь, выставлена напоказ перед парадными дверями. Из тонированных штуковин лениво выползали мужчины в безумно дорогих костюмах и женщины, одетые с иголочки. Молодые, богатые, все лоснятся и сияют.