Проходя мимо магазина косметики и парфюмерии, сцепляю зубы и шагаю мимо. Туалетная вода закончилась, а купить новую, тем более после обуви – проблема. Придется очень туго подвязать поясок на еде. Но потом отпускаю тормоз и возвращаюсь. Сяду на диету. Уже несколько лет я пользуюсь одним ароматом. Мой любимый Calvin Klein. На него не бывает акций, но я всегда его покупаю, пахнет дорого, держится стойко, а главное – это мой запах.

Довольная покупками, иду на выход.

- Яна! – вдруг слышу сзади женский голос.

Поворачиваюсь, озираюсь. Да ладно! Машка!

- Привет! Ты что здесь делаешь? – она радостно обнимает меня, чуть не сбив с ног.

Обнимается, визжим.

- Глазам своим не верю! Я работать приехала, а ты как тут очутилась, пропажа?

- Мы живем тут с Мироном, с тех самых пор, - улыбается она. - А ты где работаешь? Давно здесь? Слушай, давай в кофейню зайдем, - тараторит Машка. – Я т-аак рада тебя видеть!

Маша – моя институтская подруга. Просто случайно на первом курсе, первого сентября мы с ней сели за одну парту, а дальше даже не подружились, сроднились будет правильнее.

В начале третьего курса Маша познакомилась с Мироном Романовым. Мужчина был старше нее, ему было тридцать восемь. Родители у Маши строгие, особенно отец. Когда узнали, был большой скандал. Мирон тогда был в длительной командировке в Питере, и в скором времени ему нужно было уезжать. Под давлением родителей Маша прекратила с ним отношения, причем в резкой форме, а потом страдала, рыдая белугой у меня на плече.

А в декабре она пропала. Просто исчезла, ничего никому не сказав. Я догадывалась, что она уехала к Романову и было очень обидно, что Маша скрыла это и от меня.

Только спустя пару лет, я стала объективнее смотреть на вещи, на людей. В моей голове поселилась некая мудрость. Накопленные знания по психологии привели меня к пониманию, что любой поступок человека чем-то мотивирован, у всего есть свои корни и объяснение. Переосмыслив ее ситуацию, я перестала обижаться, нельзя судить, когда не знаешь, что на самом деле произошло.

Маша щебечет взахлеб, когда нам приносят кофе, я тоже рассказываю как и почему здесь. Она огорчается, но через какое-то время, торжествующе заявляет:

- Янка, это судьба! Это невероятно, но это там так решили, - поднимает палец вверх.

Я смеюсь, как же мне не хватало ее живого, всегда жизнерадостного общения.

- Ну теперь хоть расскажи о себе, - говорю, когда эмоции немного улеглись.

- Я тогда узнала, что беременна. Понимала, что отец заставит сделать аборт. Просто позвонила Романову и попросила меня забрать. Он приехал на следующий день, я прыгнула в машину, в чем была. Даже телефон оставила дома, чтобы не звонили и не искали. Тебе не сказала, чтобы не подставлять. Прости… Ты же знаешь папу, он бы выдавил из тебя признание, он людей чувствует даже на расстоянии. Помнишь, ты все время говорила, что он смотрит, как будто рентген, кажется, считывает каждую мысль?

Киваю, было. Я побаивалась Машкиного отца. Липкий, неприятный взгляд, рядом с ним было всегда некомфортно. Даже удивлялась, как подруга такая жизнерадостная выросла в такой-то обстановке. Потом оказалось, что долгое время он жил с другой семьей, первой. Машина мама закрутила с ним роман и долго ждала. Он пришел к ним жить, когда Маше было уже пятнадцать.

- Он приезжал несколько раз, даже угрожал создать проблемы в институте, если не скажу, где ты, - только от воспоминаний мне становится мерзко.

- Знаешь, я только пару лет, как перестала бояться, что он меня найдет. Мирон бесился, не понимал, почему я, замужняя женщина так эмоционально зависима от отца. Тем более, он может сломать отцу хребет, - при этом она показывает пальцами кавычки, – при первой же попытке сунуть нос в нашу семью.