Дождь прекратился, Роман ещё сходил к могиле Нуриева, самой оригинальной из всех. Её покрывала не плита, а ковёр, яркий и неправильной формы, будто в движении танца.

Вернувшись из Парижа, Роман позвонил Анатолию и поделился своей идеей: предоставлять услуги по уходу за могилами. Тот воспринял хорошо. Когда Роман сидел возле могилы Мопассана, задумался о наследственности. Почему Мопассан стал писателем, а он нет? Как влияют гены родителей, бабушек и дедушек на способности ребёнка? Вдруг есть особый механизм передачи способностей? Если знать, кто из предков и как передаёт свои гены, можно было бы уже ребёнку указать направление, пусть даже не одно… А если гены предков участвуют и закладывают в детях определённые способности, то надо бы узнать свою родословную.

Он посетил могилу великого русского шахматиста Александра Алехина и, сидя возле неё, задумался о передаче наследственности. С этими мыслями Роман возвращался домой.

Вскоре братья открыли ещё одну фирму – по уходу за могилами. Клиентов оказалось много, очень много, особенно из тех, кто эмигрировал за рубеж. Клиентам Анатолий посылал фотографии, подтверждающие выполненные услуги. А Роман по приезде засел в архиве Сибири и Дальнего Востока. И нашёл там информацию даже о своих дедах и бабушках! Поразился, что один из дедов по маминой линии по имени Анатолий в Тамбовской губернии держал гранильную лавку по изготовлению памятников! С этим он примчался к брату. Сбиваясь, рассказывал о наследственности, об истории близких, показывал тому архивные материалы, а когда выговорился, замолчал.

– Да, дела… – произнёс Анатолий. – По-твоему, во мне гены гробовщика, и они были заложены уже при рождении, а я не знал?

– Ну да, откуда мы можем знать. Мы тыкаемся, пробуем, и счастлив тот, кто находит своё истинное призвание, генетически заложенное.

– Нет, брат, я уже строить дома собрался, а мне, выходит, нельзя?

– Строить-то можно, наши предки тоже наверняка строили себе дома. А вот почему я в генетики попал, непонятно, ведь не было тогда такой науки… Но что-то в этом есть. У меня возникла мысль: мы с тобой не знаем, где покоятся наши предки, но мы можем с тобой как-то их увековечить.

– Ты что, предлагаешь памятник поставить без тел?

– Есть мысль поставить памятник Семье. Представляешь: два дедушки, две бабушки, родители и один ребёнок!

– Ты, что ли?

– Да какая разница. Пусть будешь ты, тем более ты старший. Ты посчитай: сколько родственников должно быть в этой скульптуре?

– Семеро, – сказал Анатолий.

– Не семеро, а Семь Я, то есть шесть любящих, самых близких тебе людей, и ты седьмой, основа общества! Давай с тобой в городе поставим памятник Семье вместо Ленина, а? Получится, своим дедушкам и бабушкам поставим!

– Так это ведь больших денег стоит.

– Да бог с ними, с деньгами, давай забабахаем!

– Может, поставить церковь, отмолить мои грехи?

– Думаю, Боженька будет не против памятника тем, кто дал нам жизнь.

Долго спорили братья, и в итоге через год памятник, единственный в стране, появился в их городе прямо на площади Ленина. И всегда возле него лежали живые цветы. Даже молодожёны стали приезжать сюда, часто люди просто, без повода, приносили сюда букеты. Роман Григорьевич наблюдал за ними. Они подходили и читали надпись: «Семья есть Семь любящих сердец». Стояли, кто-то долго, в задумчивости, кто помоложе, тот недолго, но Роман Григорьевич знал, что придёт время, и они тоже станут задерживаться подольше.

Через год умерла их мама. Слёз, как ни странно, у братьев не было, но похоронили достойно. Не успели отметить сорок дней, как Роману пришла телеграмма, что его воспитательница Фёкла Ивановна в плохом состоянии, просила его приехать (дело в том, что всё это время Роман поддерживал с ней отношения и даже помогал деньгами).