– Вам не удаётся вернуть ей разум? – тихо спросил Портной.

– Плевать на разум, – жёстко отозвалась вдова. – Она по-прежнему неуправляема.

И замолчала, показывая, что не хочет продолжать разговор.

Зиновий выключил воду и принялся старательно вытирать руки полотенцем. Казалось, он должен был полностью сосредоточиться на предстоящей операции, но в действительности Портного мучили два вопроса: почему Кирилл оставил столь ценную добычу чуть ли не у порога Кунсткамеры? Для чего вдова Александер призывает мёртвых?

– Полчаса позора, и мы на Невском, – прокомментировал дорогу, а точнее – бесконечную автомобильную пробку, сидящий за рулем Влазис. Город то ли издевался, то ли подсмеивался над незадачливыми змеевидами, но как только они отправились в путь, Литейный обратился в стоячий ад. Первое время Кастор ругался, спрашивал у Влазиса, почему тот выбрал именно эту, самую дурную из возможных дорогу, но, посмотрев навигатор, успокоился: центр Санкт-Петербурга застыл всей географией.

Сепсы смирились, и Кастор вспомнил о шкатулке с оружием.

– Хорошая пушка, – произнёс он, разглядывая, но не вынимая из футляра револьвер.

– Старая, – скривился Влазис.

– Наверняка закалённая… Она закалённая?

– Шаманами ирокезов, – подтвердил Кирилл.

– «Ирокез» – это прическа. Не знал, что у цирюльников есть шаманы.

Кастор и Амон несколько секунд рассматривали выдавшего эту сентенцию Влазиса, после чего змеевид кашлянул и уточнил у Кирилла:

– Хотел завалить Юлию?

– И её тоже, – подтвердил тот.

– Зачем?

– Я испортил ей вечеринку, и она разозлилась.

– Зато теперь обрадуется.

– Почему вы работаете на неё?

– Не твоё дело! – рявкнул Влазис.

– Наши взаимоотношения тебя не касаются, – гораздо вежливее добавил Кастор.

Но по его тону Амон понял, что сепс не против поболтать, и потому продолжил:

– Во-первых, мы плотно стоим в пробке и мне до ужаса скучно, – произнёс Кирилл, откидываясь на спинку диванчика. – Во-вторых, меня сегодня убьют, вы сами сказали, так почему не потрепаться перед смертью?

Конец ознакомительного фрагмента.