…Каменные плиты, словно жернова, перемалывающие живых людей. Ржание перепуганных лошадей, сводящий с ума хруст костей и чавканье лопающейся плоти…

– Разве искупление способно что-то исправить, повелитель?

…Торчащие из груди лезвия, слабая и будто бы извиняющаяся усмешка – образ, который я гнала от себя и всё никак не могла отогнать…

– Мы все для тебя – просто пешки. Безликие деревянные фигурки без имён. Ты прикрываешься высшей целью, красивыми словами о благе для всех. Но каково тем, кого ты принёс на алтарь этой цели? Никакое искупление не оживит мёртвых. И не подарит покой тем, кто ради твоей – и только твоей! – цели потерял родных и близких.

Я старалась, чтоб голос звучал спокойно, но получалось всё хуже и хуже. Боль сменялась злобой, наверное, это просто был единственный способ защититься от раздирающих сердце стальных когтей воспоминаний. Мне хотелось вцепиться в лицо стоящего передо мной правителя, рассуждающего о жизни и смерти так… безлико и отрешённо, как только и может рассуждать человек, никогда не видевший воочию, как эта самая смерть по-хозяйски забирает дорогих сердцу людей, обещая взамен благо для других, неизвестных, далёких. Чужих. Но я понимала – Закатные земли долгие столетия жили в мире, не было ни войн, ни эпидемий страшных болезней. Откуда императору было знать, что такое смерть, кроме как из романтических баллад, воспевающих подвиги героев прошлых лет? На этой мысли, как на спасительной нити, всё ещё скреплявшей створы, не позволяющие выплеснуться наружу боли, давно превратившейся в обжигающую ярость, я и держалась из последних сил – потому как что бы ни говорил сейчас император, как бы ни оправдывался, он всё равно был виновен.

– Жажда Абсолюта лишила тебя человечности, повелитель. Но поверь, он не стоит ни одной жизни, отданной за него.

– Ты про второго своего спутника? Насколько мне известно, он был обречён вне зависимости от того, помогал бы тебе или нет…

Договорить император не успел – нить лопнула, открывая дорогу ненависти и жажде убийства. Схватив со стола тяжёлый бронзовый подсвечник, я прыгнула к императору. Время привычно замедлилось. Плавно, будто в воде, разлетелись испуганными рыбками пергаменты; я видела, как отшатывается от стола повелитель Заката, как медленно поднимает для защиты руку, как выступают на его лбу капельки пота. Ты не успеешь, император, ты не был готов к нападению.

Марик, невзирая на свои немалые габариты, рванул следом, изловчившись поймать меня в самом конце прыжка. Больно заломив руки, бросил лицом в пол у ног императора и для надёжности придавил коленом.

– Против него выставили четверых Теней! – взвыла я, силясь вырваться. – Теней, император, даже не твоих хвалёных солдат в алых плащах.

Меня сотрясли рыдания.

– Отпусти её, Марик – устало велел император.

Давление в спину исчезло, но я так и осталась лежать, уткнувшись носом в холодный мрамор и в бессилии сжимая пустые кулаки. Марик, пыхтя, подцепил пальцами валяющийся рядом подсвечник, поднялся, отходя в сторону.

– Вы были близки, – удивлённо сказал император. – Странно, но Вельх не указал этого в своих записях.

– Магистра интересовал Абсолют, а не люди. Совсем как тебя.

– Ты несправедлива, Аэр. Императорская династия никогда не прибегала к услугам ночных убийц, – в голосе властителя Заката прозвучала сталь. – Судя по записям Вельха, Тени сами пришли к нему и указали, где вас искать. Твой мужчина тоже был одним из них. Но он чем-то провинился перед своим орденом, и ценой за сведения о тебе и Кане Тени назначили его, – рука императора, пошарив в ворохе пергаментов, выхватила нужный. – Вельх согласился, нарушив мой давний приказ о запрете для Башен сотрудничать с ночными убийцами.