– Где спит старик Фимрам?

Его контракт не попался мне на глаза, но мне он и не нужен. Стереть всё, что над ним есть, это самое малое, что я могу сделать для Фимрама перед тем, как торопиться к Полю Битвы…

Бывший стражник тем временем сглотнул, дрожащим голосом ответил:

– Так это… его нет в поместье. Он неделю как уехал, сразу после нападения сектантов.

Я замер на месте:

– Как уехал?

– Ну так, – стражник развёл руками, – Он чего-то поругался со старым и молодым господином недели две или три назад. Как раз перед тем, как Предводитель Итеф прилетел. А после собрался и уехал.

Я уже повернулся, собираясь вернуться к Домару, но бывший стражник, оказывается, и не думал останавливаться в своём рассказе:

– Так это, думаю, после гибели господина Аймара, а потом и господина Сирка, контракты, что он заключил, стали расторгнуты, а господин Домар не сумел ничего предложить ему взамен службы. Старик поскандалил, да уехал. Хороший-то алхимик нужен везде.

Невольно я кивнул. Ведь была ещё смерть Симара, который тоже чем-то угрожал старику Фимраму, чем-то держал его. А контракт с Домаром, если он и был, не сумел его удержать. Похоже, старику и не нужна моя помощь с контрактами. Хватило того, что я убил Симара. Учитель Фимрам оказался свободным и так, раз сумел уехать. Это и хорошо, и плохо. Не вышло его отблагодарить. Я вздохнул:

– Идём.

Те четверо, которые стояли снаружи главного здания, косились то на меня, то на мокрого от пота стражника.

Я указал на дальние огни слева:

– К Павильону Дерева.

Хоть загляну напоследок туда. Лишняя сотня вдохов ничего не изменит уже. Не тогда, когда минула неделя с момента исчезновения моей семьи.

Павильон был пуст и тёмен. Стражники снова замерли снаружи. Звук моих шагов взлетал к высоким потолкам и терялся там угасая. Зал для раненых оказался чисто вымыт, в алхимической не хватало половины колб и сосудов. Разве что огромная печь атанора осталась на месте. Сомневаюсь, будто её вообще можно поднять и перенести в кисет Путника.

Ступок не осталось ни одной. Даже ту огромную, работу на которой я когда-то проклинал, старик забрал с собой. Вряд ли бы он уподобился мне и обокрал поместье. Значит, всё это был его инструмент.

На миг замерев перед комнатой старика, я всё же толкнул дверь и вошёл.

Пустота. Исчез и гобелен со стены, и сухой букет, и курильница благовоний со столика у кровати.

Я поклонился запустению, приложил кулак к ладони.

У стены сверкнуло, заставив меня вскинуться. Рука сама легла на кисет, готовая схватить Пронзатель или Верный. На столике сияла мерцающим зелёным светом пирамидка, похожая на артефакт управления Светочем. Не ощущая ветра опасности я шагнул вперёд и замер, услышав голос.

Голос Фимрама, который доносился от пирамидки:

– Ты жив… С одной стороны я рад, с другой… Неважно. Это последний мой подарок тебе, сомневаюсь, что мы встретимся. Небо дало каждому из нас то, в чём он больше всего нуждался, на этом наши пути разошлись. Мой сын когда-то покинул меня, желая быть свободным. Я тоже даю тебе эту возможность.

Голос смолк, пирамидка выплеснула из себя яркую волну зелени и потухла. Зато теперь, словно омытая от скрывавшей её пыли, рядом с ней открылась взгляду книга в чёрном переплёте.

В комнате было так тихо, что я даже слышал своё дыхание. Я раз за разом повторял про себя услышанные слова, пытаясь понять, что старик имел в виду, что за чувства он вложил в эти странные слова?

Ничего не понимая я подошёл к столику, взял в руки книгу. Тускло блеснула серебром знакомая надпись.

От основания до Неба.