Но мой таинственный квартирант как будто канул в воду! Не появлялся, не звонил. Конечно же, сим-карта, купленная в нашем городке, была сразу недоступна. А самое ужасное, что Вика тоже перестала выходить со мной на связь. Дозвониться до нее я не могла, в социальных сетях преподавательница не отвечала.

А это была единственная ниточка между мной и папой Тимофея.

- Ну ничего, с кем-нибудь познакомишься в столице, - с оптимизмом говорит Зоя Львовна, накладывая мне плов на ужин, - мужчин здесь много. И Тимке будет если не папа, так хороший друг! У меня ведь тоже старшенький с Иваном Иванычем не общий…

Я уже отлично знаю их романтическую историю с покойным мужем. Он был хорошим мягким человеком. Бывают ли такие среди современных мужчин?

- Это было бы счастьем… Чтоб у Тимоши появился отец, - отвечаю со вздохом, и понимаю, никого кроме Антона я на этом месте не вижу, - но я и сама буду все делать для сына.

Зоя кивает.

- Ты умничка. А пока я тебе помогу, чем смогу! Эх, казалось бы, трое детей. А все выросли, разлетелись, и снова дом пустой. Внуки живут далеко.

- Спасибо вам огромное.

Дети Зои благополучно живут за границей и в коттеджных поселках в области. Как же я хочу нормальной жизни для нас с малышом! Фу-ф, хорошо, с клиенткой Дианой у нас конфликт не раскрутился. Все же встреча с Троицким сыграла на моих нервах.

Остаток вечера собираюсь посвятить сыну, а потом почитать что-то полезное для работы. Насчет Антона больше думать не хочу. Нужно банально переварить ситуацию. После я решу, как преподнести новость о сыне, чтобы он не воспринял ее в штыки.

А пока очищаю мозги, выкидываю из них Троицкого. И… раздается звонок телефона.

- У тебя старый номер… Еще раз привет.

Делаю вдох, почти захлебываясь. В тон сама собой проскакивает обида.

- Да, у меня тот же номер.

Молчание. Но он не вешает трубку.

- Хотел спросить, не держишь ли ты на меня зла?.. То есть… - он закашливается. - То есть я помню, насколько ты светлый человек. Я про осадок от всей той истории…

Он даже не представляет, какой «осадок» после себя оставил.

- Если тебя интересует только это, - плохо выходит, но я стараюсь взять себя в руки, - то нет, я не держу на тебя зла.

Это правда. Он ничего не обещал мне, предупреждал о зыбкости нашего общения. Во мне действительно нет ярости… Только обида. И та, наверное, не на него, а на всю эту историю в целом. На судьбу, если можно так выразиться.

- Меня интересуют твои чувства, - его голос скручивает всё внутри, - я уехал не попрощавшись, но по-другому не мог. Так было лучше для твоей безопасности и для твоей жизни. Я был неподходящим объектом для серьезных планов. И сейчас, наверное, являюсь…

Да почему?! Мне хочется так прямо и крикнуть. Но горло сжимает судорога от такого знакомого мягкого тона.

- Мм… - я тоже отвечаю в давних традициях. - Тебе, наверное, видней.

Не представляю, как сейчас вывести разговор к теме сына. Сказать как будто между прочим? Или назначить встречу для оглашения «страшной» тайны? Тима тем временем подползает ко мне, сидящей на полу, пищит.

- Минутку, мышонок, - шепчу ему.

Трубка оживает.

- Ты не откажешься от дела Верховых? Не буду нарушать профессиональную этику и обсуждать его подробности. Просто оно стало бы хорошим кейсом для твоего портфолио. Тебе ведь нужен опыт.

Он знает, после универа я работала в юридической конторе нашего городка и имела дело в основном с бумажками. За полтора года я не могла набраться практических навыков.

- Да, я ни в коем случае не собираюсь терять клиентку, - говорю искренне, - мне очень нужно иметь твердую почву под ногами.