– Что за?.. Брат!

Здоровяк выругался и нагнулся к тому, что шёл слева от него. Мёртв. Нечего и проверять. Как мёртв и его сын, не достигший седьмой звезды. Теперь он замечает и его, рёв полон боли и ненависти:

– Ларимит? Ларимит!

Ты хотел натаскать сына на лёгкой добыче? Зря. Как там говорил Мириот? Если бы ты убил того, с кем я делил последний фиал у подножия Братьев, то все договорённости потеряли бы смысл. Что ж, совершив одну глупость, я не буду делать другую и пытаться остановить словами тех, кто слишком силен для Указов. Начав убивать, нужно довести дело до конца.

Рывок влево, старый, первого созвездия, три обычных неторопливых шага, Рывок к единственному оставшемуся в живых из пары теневиков, что стояли впереди и ощущались как серьёзные противники. Похоже, один из них был хорош в бою, но не успел преодолеть седьмой звезды, и Указ убил его. Звон стали и Пронзатель, оказавшись длиннее чужого меча, чиркает врага по бедру. Ярость.

И мы со старейшиной теневиков остаёмся одни. Вокруг лишь тела его подчинённых, чернеющие на снегу. Теперь, надеюсь, на теневом аукционе некому будет продавать украденные у учеников Школы возвышалки.

Правее ревёт Ларс, сшибаясь с Мириотом. Туда же мчатся те Мады, до которых не достал Указ, но они слишком слабы, чтобы доставить ему проблемы. Да и наперерез им несутся Волки, знавшие, что сейчас случится.

Развернуться. Лезвия, чтобы занять противника. Скользнуть ватажной техникой по снегу ближе к старику, который останавливает призрачные лезвия лишь поднятой ладонью и зло выдыхает:

– Щенок!

Да-да… Раскрученный под техникой усиления Пронзатель ударяет в осыпанную крошевом разрушенных Лезвий ладонь. И не пробивает.

Старик успевает лишь усмехнуться, глядя на остановленную на расстоянии локтя от его лица сталь, когда я отправляю энергию в меридианы. Ярость. Теневик вздрагивает всем телом, пятится назад, вскидывая вторую руку. Медленно. Я раскручиваю древко вокруг себя, пригибаясь под чужой техникой, разворот, удар снизу вверх в голову.

Эту Ярость старик пережить не сумел. Всё верно. Вот как оно ощущается – достаточно высокое Возвышение, чтобы не быть подвластным моему Указу и почти полное отсутствие опыта смертельных схваток – глубокое озеро, видимое до дна.

Я не задержался ни на миг над телами убитых. Мгновение и Шаги несут меня к месту основной схватки.

Там Волк Мириот теснит, осыпая десятками стремительных выпадов, Мада Ларса. Собрат того стоит в пяти шагах за его спиной, отбросив свой Молот, зажимая одной рукой рану на груди, вскинув вторую и ожидая возможности. Вот Волк сдвигается на полшага в сторону, и раненый Мад отправляет в него сгусток огня. Но и с клинка Мириота срывается узкий зелёный лист. Волк всего лишь шагает обратно, а вот раненому приходится едва ли не рухнуть на землю, пропуская чужую технику над собой. Но Мириот и не пытался задеть его. Лист, почти неотличимый от настоящего, уносится дальше, чтобы быть разрубленным тяжелым клинком Молота Монстров приближающегося к схватке глубокого старика.

Ещё одно Скольжение, отлично подходящее для снега, и я опережаю его, оказываясь точно между ним и раненым Мадом. Подошва сапога вминается в снег, и от меня уносится волна техники.

Оковы Льда.

Вверх взметаются целые фонтаны снега, покрывающие врагов с головы до ног. Как и думал – не только вода усиливает эту технику, но и снег. А руки действуют сами, независимо от мыслей.

Выпад.

Его отбивают ударом по самому кончику клинка, заставляя древко неприятно содрогнуться в руках. Мелочи.