Зашел в подъезд, и сориентировавшись зашагал по лестнице на второй этаж. Как-то странно перед нужной мне квартирой оказалась толпа людей, трезвонившая в дверь. Пристроился сбоку и стал жать продолжения акта.

***

Катя

Мама, увидев мою ногу, онемела, а Леська заржала на весь коридор, чем заставила меня усомниться в ее адекватности. Хотя не спорю, мама с гипсом на руке и я с синей отекшей ногой - это под определенным углом весело. Весело и печально. Кому как.

А спустя несколько минут начался мой личный ад. Мама стала корить себя за то, что вообще обратилась к нам за помощью, Леська то и дело подкалывала меня, придумывая тысячу и одну версию, как я подвернула ногу, и только папа оказался относительно адекватным человеком, и твердо заявил- до свадьбы заживет! Леся и над этим посмеялась. Я тоже. Потому что замужество мне вообще не светило.

Чем ближе часы подбирались к полночи, тем печальнее становилось на душе. То и дело названивали девчонки и под грохот музыки на том конце провода поздравляли с праздником, а после звали заглянуть к ним на «шабаш». Но всем пришлось отказать, придумывая разные причины и не называя главной, чтобы не стали жалеть. В одиннадцать вечера мы вчетвером я, мама, папа и сестра, сели за уставленный горами еды стол и «проводив» старый год, уставились в телек. На экране показывалась очередная интерпретация Золушки в исполнении наших актеров, и мама во все глаза следила за глуповатыми диалогами. Папа подливал себе беленькую, Леська фоткалась у елки, а я усердно ела оливье, прощаясь с мечтами о счастливой судьбе и намеком хоть на какую-то фигура. Пофиг, мне кривоногой брошенке уже терять нечего.

Среди всего этого фонтана из радости и веселья (в кавычках, конечно), сон отгоняла одна мысль - после двенадцати придут Черновы, друзья нашей семьи из соседнего подъезда. У тети Веры и дяди Толи трое сыновей, которые на новый год обязательно приезжают к родителям, и по устоявшейся традиции всей семьей заглядывают к нам после боя курантов. Если честно я по ним очень соскучилась, потому как у мамы бываю редко, и старших Черновых практически не вижу. Редкий случай встретимся во дворе. А Сережку, Ваську и Женьку я вообще не видела несколько лет. Сережка чуть старше меня, работает в другом городе и в Воронеж приезжает только на длинные праздники. Как мама и тетя Вера мечтали нас поженить, грезя породниться через детей, но мы с Сержом совсем разные люди и на родительские надежды смотрели посмеиваясь. Просто общались и ничего больше. Про Ваську и Женьку и говорить нечего, они еще учатся в институте - один на последнем курсе, а другой только на втором, как Леська. В общем люди не самостоятельные. Кстати, Лесе тоже Женьку сватают, но там лютая ненависть, поэтому без вариантов.

Кое-как дождавшись двенадцати, я глотнула шампанского, и ушла, точнее упрыгала, к себе писать поздравления всем своим немногочисленным знакомым. Сама и не заметила, как пробежали полчаса и в дверь зазвонили, застучали, и заулюлюкали.

– Черновы! – крикнула Леська на всю квартиру и тут же побежала в свою комнату. – Мам не открывай пару секунд, мне нужно платье переодеть!

У меня от таких заявлений челюсть отвисла. Я выглянула из комнаты и наткнулась на растерянный мамин взгляд.

– Для кого это она прихорашивается? – тихо спросила у родительницы. Та лишь пожала плечами.

– Может с Женей общий язык нашли? – воодушевилась она. – Вот Верунчик обрадуется! Неужели породнимся?!

– Сильно сомневаюсь,- нахмурилась я. – Но что-то тут явно не чисто.