– И что было дальше? – поинтересовалась Саида, чувствуя, что ответ ей не понравится.

– Вы же не разыгрываете нас, мэм? – поднял брови Тайлер. – А то мы расскажем что-нибудь эдакое. Секретное.

– Говорите, – потребовала владелица «Пурпурной дымки». – Это мой клуб, и я никаких секретов не потерплю. Что сделал мистер Хиббинс? Он дал вашему хозяину денег?

– Он дал ему леща! – ответил Джоэль.

Мужчины расхохотались, да так громко, что Стив на мгновение выглянул из своей будки. Сумочка выскользнула из пальцев Саиды и шлепнулась на асфальт.

– Объяснитесь, – заговорила она прежним тоном, но уверенности в нем поубавилось. Ей и вправду нужно это знать? Зачем?

Тайлер заглянул в пустой стакан из-под кофе.

– Ну, – начал он. – Мистер Хиббинс пришел к мистеру Блэку сегодня утром. Рано, еще и восьми не было. Пришел с помощником, как там его?

– Роберт, – подсказал Джоэль.

– Да, Роберт. Он раньше на мистера Эверетта работал, а теперь работает на мистера Хиббинса. Секретарь-референт. Составляет расписание, решает разные вопросы. Все лучше, чем выбивать из людей долги и резать руки-ноги. Парень вытянул счастливый билет. Теперь у него нормальная цивилизованная работа. Мистер Хиббинс босс что надо. Правда, энергии у него слишком много, а еще он любит контролировать все подряд. И бывает страшно въедливым. Иногда лично просматривает заказы, до последней бутылки. Но в остальном – полный порядок.

Он прервался для того, чтобы дожевать бутерброд, и Джоэль перенял эстафету.

– Вот, значит, заявляются они с Робертом с утра пораньше и подходят к нам. А мы с ребятами кофе пили перед сменой. Поговорили немного о разном. Слово за слово, мистер Хиббинс спрашивает: «А Саиде Голдстоун вы тоже поставляете спиртное?». Мы сказали, что да, без задней мысли. Говорим, что, дескать, вы – наш постоянный клиент, но в последнее время у вас с мистером Блэком кое-какой конфликт, так что положение шаткое. Сумочка, мэм, – добавил он, указывая пальцем в нужном направлении.

Саида скрестила руки на груди.

– Продолжайте.

– Потом мистер Хиббинс пошел в кабинет к мистеру Блэку, – сказал Тайлер, дожевав бутерброд. – Взял канцелярский нож, приставил к его горлу и говорит: «Либо мисс Голдстоун получит свой товар сегодня же, либо я убью твою жену и твоих детей у тебя на глазах, а потом сниму с тебя кожу». Это нам Чарльз рассказал, помощник мистера Блэка, – доверительно пояснил он. – Не подумайте, он под дверью не подслушивал. Просто у него слух как у хищника. И вообще он хороший парень. При посторонних ругает нас последними словами, но часто помогает. И не дурак выпить в свободное от работы время. Подобрали бы вы сумочку, мэм. Белая, дорогая, наверное. Испачкается ведь.

– То есть, – начала Саида, медленно и четко выговаривая слова, – мистер Хиббинс сказал, что убьет жену и детей мистера Блэка, а потом снимет с него кожу.

– Так и было, – подтвердил Тайлер. – Вот мистер Блэк и сказал обслужить вас по высшему разряду. И поступать так впредь. Все в Ночном квартале говорят, что мистер Хиббинс хорошо ладит с людьми. По-моему, это у него выходит великолепно.

За дурацкой шуткой последовал очередной взрыв смеха. Саида вспыхнула и наклонилась для того, чтобы подобрать сумочку. Выглядело это неловко с учетом того, что сегодня она напялила туфли на высоком каблуке.

– Не злитесь, мэм, – успокоил ее Джоэль. – Вы получили алкоголь, и это главное.

– Вы считаете, что так ведутся деловые переговоры? К горлу оппонента нужно приставлять канцелярский нож? А если бы он его убил?!

– Не убил же, – философски заметил Тайлер. – И, если уж на то пошло, с такими тихонями, как мистер Хиббинс, следует держать ухо востро. Вот он приехал сюда, работает у мистера Эверетта, за год увеличил прибыль «Белой совы» чуть ли не в пять раз, не говоря уж о других клубах. Улыбается, говорит на нескольких языках, носит сшитые на заказ костюмы и итальянские туфли, водит спортивную машину. Уважительно говорит с мужчинами, с дамами – сама галантность. А вы смотрели ему в глаза? Глаза всегда говорят правду. Мой старший брат по молодости связался с дурной компанией, избил кого-то чуть ли не до смерти и отправился в тюрьму на пять лет. Сидел не здесь, в Ливане, у нас на родине. Когда он вышел на свободу, то вел себя по-прежнему: улыбался, шутил, был душой компании. Но глаза стали другими. Впервые увидев мистера Хиббинса, я подумал о брате. Я не знаю, кто он, не знаю, чем он занимался – помимо глупых сказок о клубах и барах в Восточной Европе – но одно могу сказать точно: этот парень способен выцарапать кому-нибудь глаз чайной ложкой и за меньшие прегрешения, чем неуклюжая попытка вас облапать, мисс Голдстоун.