– А что по этому поводу думаешь ты? Готов склонить голову перед мальчиком с востока?

– Я склоняю голову перед тобой.

– Это другое.

Железная леди пристально смотрела на гостя, ожидая ответа.

– Здесь пора навести порядок, – сказал Рихард. – Какое бы впечатление ни производил этот мальчик с востока, у него есть опыт в таких делах. Когда он получил место Аднана Саркиса, многие в Алжире воспротивились такому повороту событий, но Ливий всех успокоил. Кого-то – разговорами. Кого-то – ножом. Ножом мы орудовать умеем, а вот решать проблемы в культурной беседе – это искусство, которое дается разве что Рамону, да и тот слишком быстро выходит из себя. Ливия Хиббинса не просто так называли восточным королем работорговцев. Он действительно король. Мужчина, который полагается не только на силу, и знает, как важно поддерживать баланс в управляемой системе. – Он помолчал. – И баланс между темными и светлыми частями дела в нашей структуре, в частности.

– Ты не ответил на мой вопрос, Рихард.

– Я знаю свое место. Я – всего лишь винтик в большом автомобиле, пусть и один из ключевых. Но стану бесполезным, если водитель остановит машину или загонит ее в кювет. А перед водителем, который знает свое дело, склонить голову не грех и не слабость.

На губах женщины появилась едва заметная улыбка.

– Анигар тебе позвонит. – Она обвела рукой стол. – Хочешь еще чаю?

***

Офир сидел возле стойки и читал вечерний номер «Треверберг Таймс», время от времени делая глоток безалкогольного коктейля.

– Быстро ты, – сказал он подошедшему Рихарду. – Я думал, что вы с госпожой в маске будете говорить до утра.

– Я же не Законник. Это с ним она болтает часами. Ты ужинал?

– Поздновато для ужина. – Офир посмотрел на наручные часы. – Да и для посиделок в клубе поздновато. Мне давным-давно пора в кровать.

Рихард опустился на высокий табурет, обтянутый белой кожей.

– После выхода из тюрьмы ты начал ложиться чуть ли не засветло.

– После выхода из тюрьмы, – отозвался друг, подражая его тону, – у меня столько дел, что хватило бы на целую армию. Клиенты стоят в очередь за проектами, завывая на все голоса и убеждая в том, что их ресторан я должен открыть первым. Предлагают астрономические суммы денег. Но, увы, на эти деньги дополнительные десять часов в сутках не купить. – Он понизил голос. – И я еще не упомянул о других делах.

– Ты про невесту?

Офир одарил собеседника взглядом, которого обычно удостаиваются тупые дети. Пять лет, проведенные за решеткой, его почти не изменили. Чуть отросшие светлые волосы по-прежнему были ухоженными. Белоснежный костюм – по-прежнему дорогим и тщательно отглаженным. Начищенные до блеска ботинки, руки с идеальным маникюром. Словом, за наркоторговца парня никто бы не принял. Возможно, на это – в том числе – и ставил Рамон, когда чуть больше пяти лет назад защищал его в суде. И в каком-то смысле преуспел: срок клиенту сократили вдвое.

Их коллеги шутили, что криминальные истории придают Офиру особый шарм и делают отличную рекламу. Мистер Донован, если не самый известный ресторатор Треверберга, то уверенно идущий к тому, чтобы стать таковым, чуть ли не отбивался от потенциальных заказчиков. Рихард не мог взять в толк, как это связано с тюрьмой, но факты говорили сами за себя.

– Нет. Про наш второй бизнес, в котором полным проблем. Приструнил бы ты ребят, что ли. Еще немного – и канавы Ночного квартала наполнятся трупами.

– Тебя не было здесь пять лет, расстановка сил изменилась. Все не так просто. Иначе Законник давным-давно бы со всем разобрался.