Девочка глухо застонала.

– Эй, ты меня слышишь? Это Соланж Ганьон, твоя преподавательница. Я вызвала помощь, с тобой все будет хорошо.

– Ммм, больно, – хрипела студентка. – Напали, со спины.

– Тише, не разговаривай.

– Как и на Герца.

– Кого?

– Оборотня, моего... друга. Меня не пускали к нему, не говорили, что с ним, но я подсмотрела, было много крови.

– Значит, тот парень – твой друг, и ты пошла в лес искать того, кто это с ним сделал?

– Да, – рыкнула девушка, кусая рукав куртки.

На спине проступило пять кровоточащих порезов, глубоких, судя по всему. Гастон принюхивался к ним, но не мог определить, кто их нанес.

«Где же помощь!» – мысленно воскликнула Соланж, и, как по заказу, рядом раздались голоса. То были Дмитрий Онежский, декан магов Бунин и четверо лекарей.

Спустя пару часов Ланж сидела в кабинете ректора, судорожно дуя на горячий чай. Гастон с видом льва восседал у ее ног, с вызовом смотря на черного кота – фамильяра Дмитрия. Сам Онежский ходил из угла в угол, и на лице его читалось плохо скрытое раздражение.

– Вот же глупая! – воскликнул он, остановившись. – Решила в одиночку искать в лесу убийцу! Ну уж нет, ее я точно исключу! Пусть лучше дома сидит, под надзором родителей. Хотя бы в безопасности будет.

Парижанка элегантно сделала глоток, отложила чашку, и заметила:

– Не стоит торопиться, господин Онежский. Насколько я поняла, Диана влюблена в того оборотня.

– Она сама так сказала?

– Она назвала его «другом», но ее интонация в тот момент и маленькая запинка без труда позволили расшифровать ее истинное отношение к парню. Так вот, она всеми способами пыталась узнать, как он, но ей не позволили навестить «друга», и не сообщили, как он. Потому она и решилась на такой отчаянный шаг, чтобы сделать хоть что-то, а не сходить с ума, сидя в крепости.

Ректор судорожно вздохнул.

– Боль тех, кого любим, мы всегда чувствуем острее, чем собственную, – сказал он тихо, и уже громче добавил: – Вы правы, мадмуазель Ганьон. Мне стоило подумать об этом, понять, что одним запретом ничего не добьешься. Эти молодые упрямцы всегда поступают по-своему, вот и результат.

– Как себя чувствует студентка Окская?

– Без сознания.

– Как же так? – Ланж нахмурилась. – Она говорила со мной, и раны были не смертельны.

– Лекари погрузили ее в сон для исцеления, но лечебная вязь не принесла результата. Как и в случае с парнем. Не знаю, кто это сделал, но ребят словно проткнули когтями, и внутри них расползается яд. Он мешает исцелению. Боюсь, – он внимательно посмотрел на Соланж, – вам придется постараться на занятиях, обучая детей защите. Мы столкнулись с серьезной угрозой.

Примечание автора: живописные окрестности Исетской Академии

11. Глава десятая, рассказывающая о погоне в подземелье

19 сентября 1830 года по Арагонскому календарю

На следующий день после происшествия в лесу Ланж проснулась от собственного крика. В муторных снах она видела ночной лес, из которого к ней тянули руки неведомые твари. Они казались сгустками тьмы, но было совершенно очевидно, что их намерения сводятся к одной мысли: догнать ее, и порвать. Ланж убегала, не тратя сил на крики, она знала, что стены Академии спасут ее, лишь бы успеть. Оставалось совсем немного, каких-то несколько шагов, как ее грудь взорвалась болью, и от этой боли девушка проснулась.

– Что за кот с тобой случился? – взволнованно спросил Гастон, напрягая лохматый хвост.

– Ничего, – она откинулась на подушки, – плохой сон. Переволновалась после вчерашнего. Еще и Дмитрий напугал своей тревогой.

– Мне тоже не нравится это нападение. Я не учуял никого постороннего, понимаешь? Это в принципе невозможно, все живые существа оставляют запах, а мертвецы по земле не ходят.