– Хороший вопрос, Сакс... Возможно, это ключ к разгадке, а может, ничего не означает.

Неплохая сентенция для криминалистики, подумала Сакс.

– Одна из полицейских, обнаруживших тело, перерезала петлю на шее – как раз в том месте, где был узел. – Узел разрезать не следовало – он мог бы дать ценную информацию о том, кто его завязал. С помощью липкой ленты Сакс собрала, выражаясь научно, трассологические доказательства – то есть следы, оставленные на месте преступления. В последнее время считалось, что употреблявшиеся ранее переносные пылесосы уничтожают значительную часть информации, поэтому большинство следственных бригад вновь перешло на клейкую ленту. Специальными инструментами Сакс взяла с тела жертвы образцы волос и того, что осталось под ногтями. – Пойду похожу по сетке, – сказала Сакс. Это выражение, изобретенное Раймом, отражало его методику исследования места преступления. Метод сетки, пожалуй, самый основательный из всех: криминалист сначала проходит в одном направлении туда и обратно, затем поворачивает на 90 градусов и вновь обследует тот же участок, осматривая при этом не только пол, но также потолок и стены.

Сакс уже вела обследование, пытаясь отыскать оброненные или выброшенные предметы, снимая электростатические отпечатки следов обуви и делая цифровые фотографии. Фотослужба еще проведет тщательную съемку места преступления, но на это требуется время, а Райм всегда требовал, чтобы хоть какие-то снимки немедленно доставляли ему.

– Офицер! – позвал Селлитто. – Амелия обернулась. – Я тут подумал вот о чем... Раз мы не знаем, куда делась эта сволочь, может, вам нужно какое-то прикрытие?

– Нет. – Амелия мысленно поблагодарила детектива за то, что он напомнил ей об убийце, исчезнувшем в том помещении, которое она собиралась обследовать. Один из афоризмов Линкольна Райма гласил: «Осматривай все внимательно, но следи за тем, что творится у тебя за спиной». На всякий случай Сакс взялась за рукоятку пистолета – надетая поверх комбинезона кобура сдвинулась чуть-чуть вверх – и продолжила свою работу. – Ну вот, что-то есть, – пробормотала она мгновение спустя. – В вестибюле, примерно в трех метрах от жертвы. Кусок черной шелковой ткани. То есть это похоже на шелк. Кусок ткани лежит на какой-то детали от ее флейты. Он принадлежал преступнику или жертве. – Не найдя в коридоре ничего интересного и не отрывая руки от пистолета, Сакс вошла в зал. Увидев, что здесь абсолютно негде спрятаться, она было расслабилась, однако, едва начав осмотр, почувствовала нарастающее беспокойство. Нечистое место... – Райм, тут вот что странно...

– Я совсем не слышу тебя, Сакс.

Она вдруг поняла, что говорит шепотом.

– Лежащие стулья обвязаны обгоревшей веревкой. Похоже на бикфордов шнур. Я чувствую запах сгоревших нитратов и серы. Очевидцы сообщали, что преступник один раз выстрелил, но пахнет не бездымным порохом. Это что-то другое. Ax вот оно что... Тут небольшая серая шутиха. Наверное, это и был тот самый выстрел, который они слышали... Минуточку! Тут есть что-то еще – под креслом. Это маленькая зеленая монтажная плата – с громкоговорителем.

– Маленькая? – саркастически переспросил Райм. – Фут мал по сравнению с акром. А вот акр мал по сравнению с сотней акров, Сакс!

– Прошу прощения. Примерно пять сантиметров на двенадцать.

– По сравнению с десятицентовой монетой это, пожалуй, большая штука, а?

«Все поняла, большое тебе спасибо», – про себя сказала она.

Уложив найденные улики в сумку, Сакс вышла из зала через вторую – пожарную – дверь, сняла электростатические отпечатки, а также сфотографировала найденные здесь следы. Теперь у нее есть контрольные образцы, а их можно сравнить со следами, найденными возле жертвы и там, где ходил внезапно испарившийся преступник.