Переведя дух, она пошла к себе и вдруг услышала взрыв хохота. Он доносился из соседнего купе. Дверь в него была приоткрыта. Лёшка вернулась назад и заглянула в щёлочку. Там, как говорится, яблоку было негде упасть: похоже, вся театральная труппа поместилась в этом маленьком купе. Лёшка увидела Марину. Рядом с девушкой сидел тот самый молодой человек, который искал её в их купе. Он весело подмигнул Лёшке. А на столике лежали чёрный капюшон с накидкой, страшная белая маска и перчатки с красными пальцами.

«Могла бы догадаться, что это костюм. Здесь же актёры едут!» – Подосадовав на свою несообразительность, Лёшка ретировалась. Страх прошёл, но сердце продолжало бешено биться.

Она хотела тут же рассказать обо всём случившемся Ромке, но он уже крепко спал. Укачанная поездом, Лёшка вскоре успокоилась и тоже сладко заснула под стук колёс, а проснувшись, совсем забыла об этом незначительном происшествии.

Незаметно настало утро. Миновав пригороды, искусственное водохранилище, поезд подкатил к перрону, и Валерия Михайловна помахала в окно своей давней подруге. Александра Юрьевна пришла на вокзал с дочкой. Катьку Лёшка видела, когда им обеим было лет по пять, и хотя сама выросла, Катька ей представлялась всё такой же маленькой и капризной. Однако кругленькая, пухлая девчушка превратилась в высокую, хорошо сложенную девочку с весело смотрящими на мир тёмно-карими большими глазами. Её украшали каштановые длинные волосы, аккуратный короткий носик и сияющая улыбка. Ромка всё это отметил тоже, и хотя Катькина внешность ему понравилась, виду он не подал, а лишь сказал «здрасьте» маме и дочке и снисходительно бросил:

– Посмотрим, что за город тут у вас.

Их матери обнялись. Взяв с них пример, Катька вдруг кинулась Ромке на шею. Он такого не ожидал и отстранился. Ничуть не смутившись, Катька вслед за ним порывисто обняла Лёшку и громко затараторила:

– Как я рада, что вы приехали. А тебя по-прежнему Лёшкой зовут? Или Олей?

– Лёшка она, – сказал Ромка.

Это имя он дал сестре сам. Когда она родилась, он был совсем ещё маленьким и, хотя говорить начал рано, выговорить «Олюшка» – так её называли взрослые – было ему не под силу, получалось короче: Лёшка. Так её все и стали звать.

– Вот и хорошо, мне имя Лёшка нравится больше, – закивала Катька. – Я вас давно жду, скучно вам здесь не будет, вот увидите. Мы можем сходить в Дом актёра и в театр, и в цирк, и на лошадях покататься.

– На лошадях? – вдохновился Ромка.

Катька не ответила. Глядя через его плечо, она замахала рукой и радостно закричала:

– Здравствуйте, Марина Владимировна!

Лёшка с Ромкой обернулись и увидели уже знакомую девушку. Следуя за другими актёрами, она шла по перрону. Заметив Катьку, Марина приветливо улыбнулась:

– Здравствуй, Катюша. Знакомых встречаешь?

– Ага. Вот их. – Катька указала на брата с сестрой. – Это мои гости. Они из Москвы приехали. А занятие у нас когда будет?

Марина снова улыбнулась, на сей раз брату с сестрой, и отвела назад свои волнистые волосы.

– Теперь не скоро. Мы опять уезжаем, и боюсь, что не смогу уделить вам до этого время: все дни расписаны по минутам, и репетиции, и спектакли, и выступления. Сегодня, кстати, вечер в Доме актёра. Придёте в каминный зал?

– Придём? – Катька вопросительно посмотрела на Ромку с Лёшкой и сама же за них ответила: – Конечно, придём!

– Вот и хорошо. – Марина взглянула на Ромку и снова улыбнулась, а он вдруг покраснел до самых ушей. На его счастье, девушка уже отвернулась, так как её снова кто-то окликнул.