– Ох, простите! Как вы меня напугали! Вот.

Она протянула мужчине ключи. Забирая связку, тот произнес какую-то фразу.

– Что?

Консьерж повторил.

– Не понимаю, – высоким от напряжения голосом сказала Тэйра, отчаянно желая оказаться на улице.

Мужчина заговорил вновь. Рука его опустилась в карман, и Тэйра с ужасом отшатнулась. Консьерж помахал перед ее лицом небольшим белым конвертом.

– Почта для профессор Маллрей.

Тэйра с трудом перевела дыхание и улыбнулась.

– Благодарю вас. – Она взяла конверт. – Спасибо!

Кивнув, консьерж заковылял к столу. Тэйра отказалась от мысли еще раз попытаться вручить ему чаевые, толкнула дверь, вышла на улицу. Солнечный свет и слабый ветерок принесли желанное облегчение. Она миновала двух школьников в белых, жестких от крахмала рубашках, военного с множеством нашивок. На противоположной стороне садовник в комбинезоне поливал из шланга розы.

Ярдов через двадцать Тэйра вспомнила о зажатом в руке конверте, поднесла его к глазам. Ее лицо мгновенно побледнело.

– Господи, нет, – прошептала она, увидев знакомый почерк. – Только не сейчас!

Глядя ей вслед, садовник склонил к плечу голову и проговорил что-то в воротник комбинезона.

Выбравшийся из палатки мальчишка бросился бежать, разогнав своими порывистыми движениями небольшое стадо коз. Он пронесся мимо потухшего костра, прикрытого брезентом вертолета, штабеля бочек и, переводя дух, остановился у другой, стоявшей чуть в стороне от лагеря, палатки. Здесь мальчишка извлек из кармана листок бумаги, откинул холщовый клапан входа и шагнул внутрь.

В центре палатки стоял мужчина. Его глаза были закрыты, губы шевелились в молитве. Длинное, костистое лицо с орлиным носом украшала бородка, над переносицей матово поблескивал глубокий вертикальный шрам. В экстатическом забвении мужчина едва заметно улыбался.

Затем он опустился на колени, простер перед собой руки и совершил глубокий поклон, коснувшись лбом застилавшего палатку ковра. Стоя за его спиной, мальчик в благоговейном ужасе взирал на молившегося. Медленно тянулись минуты, мужчина продолжал шептать священные слова, с его лица не сходила исполненная умиротворения улыбка. Ритуал казался нескончаемым. Мальчик уже собирался выйти, однако в этот момент мужчина отвесил последний поклон и поднялся. Паренек сделал шаг, протянул руку с листком.

– Вот, господин. От доктора Дрейвик.

Мужчина взял бумагу и принялся читать.

В его облике чувствовалась скрытая угроза, некая с трудом сдерживаемая тяга к насилию. На ее фоне казалась неуместной ласка, с которой мужчина опустил руку на голову мальчика. Тот смотрел на свои босые ноги, объятый страхом и восхищением одновременно.

Дочитав послание, мужчина вернул бумагу мальчику.

– Аллах, да будет в веках благословенно Его имя!

– Прошу вас, господин, – прошептал мальчик, по-прежнему глядя вниз, – я не понимаю.

– Мы и не должны ничего понимать, Мехмет, – произнес мужчина, поднимая за подбородок голову младшего так, чтобы взгляды их встретились.

Лоб мальчика пересекал такой же глубокий шрам.

– Нам всего лишь необходимо знать, что существует высший промысел, и все мы являемся его частью. Ты не задаешь вопросов Всевышнему, ты Ему просто вверяешь себя. Без вопросов и без сомнений.

– Да, господин.

– Он поставил перед нами величайшую задачу. Если мы пройдем Его испытание, награда будет высокой. Если оплошаем…

– Что, господин? Что нас ждет, если мы оплошаем? – вздрогнув, спросил мальчик.

Мужчина провел ладонью по его волосам, успокаивая.