Она привычно ставит на стол поднос и включает ночник. Щурюсь от света и отворачиваюсь. Утренние процедуры не приносят удовольствия. Это унизительно, но я теперь инвалид. Без посторонней помощи даже зад себе подтереть не могу. Стискиваю зубы и терплю.

Закончив, мама усаживает меня на подушки и ставит поднос с едой.

— Твой завтрак.

Перевожу взгляд вниз и округляю глаза.

— Каша? Ты серьезно? — скептически дергаю бровью.

Не помню, чтобы мама когда-нибудь готовила кашу. Даже в детстве это делала бабушка. Вот уж не думал, что она умеет.

— Ешь молча! — прикрикивает она на меня.

Ну ладно, чего орать-то. Сейчас попробую. С опаской беру ложку и кладу в рот. Все сразу встает на свои места: кашу готовила не мама… Мысли без спроса уносят меня в прошлое. Я всегда любил кашу, просто забыл об этом. Именно такую, с малиновым вареньем. Ветка всегда готовила ее на завтрак, когда я оставался у нее ночевать. Это был наш маленький утренний ритуал. Незабываемый вкус… Вкус малины и счастья…. Жестоко. Она решила извести меня и провезла мордой об пол.

— Спасибо, я не голоден, — отгоняю невольные воспоминания и небрежно кидаю ложку в тарелку.

— Покормить? — строго спрашивает мама.

— Не надо меня кормить, — раздраженно рычу и отталкиваю от себя поднос. — Я не буду это есть, принеси, пожалуйста, мои бутерброды.

Мама лишь вздыхает, но забирает тарелку с кашей и уходит. Откидываюсь на подушку и зло скриплю зубами. За что она так со мной? Сжимаю кулаки и колочу по постели в бессильной ярости. Ненавижу ее. Не-на-ви-жу!

Полдня меня никто не трогает. Получается даже немного выдохнуть и успокоиться. Листаю сайт хоккейного клуба. Знакомые цвета, лейбл. Все такое родное, но уже для меня чужое. Никогда больше мне не выйти на лед с командой. Новые лица, новые победы. Меня давно заменили. Жизнь остановилась только у меня, у остальных же она даже не изменилась. Пора смириться, но не получается. Мне постоянно снится лед, моя прошлая жизнь, я просыпаться не хочу. Невозможно все это осознать и перестроиться по щелчку.

Достаю заначку и пересчитываю белые шайбы. Мало… Не будет толку. Быстро откачают. А мне надо, чтобы наверняка. Негромкий стук в дверь врывается в мои тягостные мысли. Вздрагиваю от неожиданности и едва не роняю таблетки. Это она. Опять пришла меня мучить. Даже не сомневаюсь. Торопливо прячу свое сокровище и сажусь ровно.

— Заходи, — грубо бросаю и прибавляю звук на телевизоре. Там как раз начинается какое-то идиотское ток-шоу. Мое любимое.

— Привет. — Света смущенно улыбается, а я стискиваю зубы.

— Привет. — Тема в телевизоре как раз очень горячая. Кто-то кому-то изменил и теперь требует развод. Ну очень интересно. Только о ком речь, не очень понятно. Но это и не важно.

— Поговорим?

— Говори…

— Саш, мне нужно тебя осмотреть, — словно между делом говорит Света, присаживаясь на край кровати. — А потом…

— Нет, — резко перебиваю ее. Еще чего не хватало. Что ж ей неймется?

— Ну что ты как маленький? — раздражается она. — Пора начинать заниматься…

— Я сказал нет! — рявкаю и наконец перевожу на нее взгляд. Такая трогательно-растерянная, что хочется пожалеть. Сжимаю кулаки так, что белеют костяшки, но не позволяю себе ни капли слабости.

— Саш… Я понимаю, ты злишься на меня… — Голос Светы звучит очень тихо, словно каждое слово дается нелегко. — Давай забудем все, что между нами было, и начнем сначала…

— Я давно забыл, если ты не заметила, — жестко осекаю ее и показываю кольцо на безымянном пальце.

Смотрю в глаза, вижу, как больно ранят ее слова. Безжалостно уничтожаю, как она меня когда-то. Ненавижу себя за это, но не могу поступить по-другому. Не хочу давать бессмысленную надежду ни ей, ни себе. Хватит с меня.