Ужин наш после этой выходки накрылся медным тазом. Как только Кристина вышла, я тут же потащил ее на выход и запихнул в салон машины.

Заметив мое состояние, Крис сменила тактику и всю дорогу пыталась меня умаслить. Извинялась, томно хлопала глазками, норовила положить руку на плечо или интимно погладить бедро. А меня от этого чуть ли не тошнило. Держался из последних сил.

Ну и у самого дома наконец произошел взрыв. Самойлова показала свое истинное лицо, а я вылил все свое раздражение, которое так долго копил в себе.

Блять, и ведь устал, как собака, но сон не идет. Лежу и как идиот перематываю события сегодняшнего вечера.

Тряхнув головой, закрываю глаза в надежде поскорее отрубиться, но тут открывается дверь.

— Сашунь? Ты не спишь? — Кристина осторожно прокрадывается внутрь, включая нижний свет.

— Ты что здесь забыла? — сажусь на кровати и зло смотрю на женщину. Мать вашу, какого хера она ко мне приперлась? Вроде бы все точки над Е уже расставлены. Или Крис все еще на что-то надеется? Ну ничего, ща узнает, что когда точка невозврата пройдена, то отмотать назад уже ничего не получится.

— Саш, ну зачем ты так? — присела на краешек кровати. — Мы оба сегодня погорячились. Наговорили лишнего. Ты устал, я расстроилась и вспылила. Давай забудем об этом, ладно? Не будем же рвать отношения из-за ерунды?

— Какие отношения, Крис? Какие? - сбрасываю ее руки и резко встаю с кровати. — Товарно-денежные? А все, милая, поезд уже ушел. Мне надоел весь этот фарс. Давно надо было его закончить.

— Нет, Сашунь, нет. Пожалуйста. Ты же не серьезно сейчас? Просто сердишься, да?

Кристина бросается ко мне, протягивает руки. По щекам катятся ручейки слез. Но единственное, что вызывают во мне эти слезы – глухое раздражение.

— Крис, прекрати унижаться. Это отвратительно. И твои истерики все равно не помогут. Я своего решения не изменю. Между нами все кончено.

Я прислоняюсь к стене, скрещиваю руки на груди и закрываю глаза. В комнате повисает гробовая тишина, которая страшно нервирует.

Но тем не менее продолжаю молча ждать, когда Самойлова уйдет. Только ее и это не останавливает.

— Саш, не горячись, а? Давай я сделаю тебе приятно, а потом мы еще раз поговорим?

Распахнув глаза, вижу, как она опускается передо мной на колени и тянется к резинке боксеров.

— Хватит, Кристина, прекрати, — меня от отвращения буквально передергивает. Пытаюсь оттолкнуть ее, но это так же трудно, как вытащить клеща из-под кожи. Освободив мой член из трусов, она начинает его ласкать руками и губами, но от бесконечной нервотрепки устал даже мой младший. Он беспомощно болтается, отказываясь идти на контакт.

Резко выдохнув, грубо хватаю женщину за волосы, отцепляя от себя. Уже намереваюсь наорать, но слова застревают в горле. Потому что вместо выжженных пергидролью волос и водянистых серых глаз я вижу каштановые локоны и лучащиеся светом глаза цвета корицы. Моргаю раз, другой, но прелестное видение не исчезает.

Яна... Девочка моя, родная, любимая, похоже ты навеки вросла в мою душу. И ничем уже не вытравить. Только смерть может мне помочь обрести покой.

Тело на волшебный образ реагирует моментально, и уже через пару секунд ствол в полной боевой готовности. Я понимаю, что это иллюзия, но сам жажду обмануться. Хотя и знаю, что от этого будет только хуже. Закатываю глаза, представляя как нежные губки Яны скользят по члену, играются с ним, вбирая в себя на всю глубину.

— Да, родная, продолжай. Глубже, вот так. — не выдерживаю и сам начинаю толкаться в такой желанный рот. Наматываю длинные волосы на кулак и всаживаю член до упора, достигая самого горла. Двигаюсь быстро и жестко.