– Ни за что не поверю. С такими волосами? – Он коснулся пальцем ее шеи. – С такой нежной кожей? У вас голос обольстительницы.

Голос Иззи звучал низко и хрипловато из-за начинающейся простуды, и она могла бы объяснить это герцогу. А заодно и добавить, что нападения мужчин ей никогда не грозили по одной простейшей причине: она дурнушка.

Но действительно ли она по-прежнему дурнушка здесь и сейчас? В темноте, рядом со слепым мужчиной?

Если он соблазнился…

Значит, она все-таки обольстительница?

Иззи всегда завидовала красивым женщинам. И не только самой красоте: видимо, когда некое божество наделяло людей свойствами, то сочло необходимым приложить к красоте уверенность. Именно уверенности Иззи жаждала как ничего другого.

Его ладонь скользнула по ее спине, отвела в сторону заплетенные на ночь волосы и легла на обнаженную шею.

Великолепный и опьяняющий поток ощущений пронзил ее.

– Кто позволил такой женщине, как вы, ускользнуть от мужского внимания? – Он провел кончиками пальцев по ее затылку. – Ни за что не поверю, что никто не предпринимал попыток.

– О, ну вы же знаете, как это бывает, – беспечно отозвалась Иззи. – Видимо, все дело в моей ослепительной красоте. Она не дает подступиться ко мне. – Он не может не уловить сарказм в ее голосе. И даже если примет ее слова за чистую монету… кому это навредит? – Полагаю, она внушает джентльменам робость.

Он легко провел пальцем по ее губам.

– Мне не внушает.

Внезапно ее смелость улетучилась.

– Господи, поздно-то как, – воскликнула она. – Если я хочу завтра заняться обстановкой комнаты, мне давным-давно пора вернуться в…

Капля расплавленного воска сорвалась со свечи и упала на руку Иззи. Вскрикнув от боли, она выронила свечу. Пламя погасло еще до того, как свеча коснулась пола.

В башенке воцарился мрак.

Сердце Иззи ускорило ритм. Ах, проклятье! Надо же было случиться такому как раз тогда, когда она решила настоять на своем. Вот тебе и попытка стать женщиной в его глазах. Стать соблазнительницей. Он высмеял бы ее, узнав, какие чувства она испытывает. Разве может такое ничтожество претендовать на замок? Она просто глупышка, которая лишилась чувств под дождем, завизжала при виде летучих мышей и вот теперь беспомощно дрожит в темноте.

Хотя, возможно, он ничего не заметит.

Его ладони легли к ней на плечи.

– Вы дрожите.

Черт, черт, черт!

– Со мной все хорошо. Просто выронила свечу, вот и все. Вы не могли бы… – она судорожно сглотнула, – проводить меня вниз.

– Не думаю.

Господи… ее сердце ушло в пятки. Он намерен бросить ее здесь. Одну. В этой крошечной комнатке, к которой ведут тридцать четыре ступеньки, в жуткой, удушливой темноте. Чтобы проучить ее, не иначе.

Но он никуда не ушел. Напротив, взял ее в объятия.

И прижал к себе.

Иззи не знала, как надо сопротивляться. Эти сильные руки казались ей единственной надежной опорой в непроглядном мраке. От неожиданности и испуга у нее закружилась голова.

И вдруг…

Она почувствовала, что ее целуют.

Рэнсом поцеловал ее.

Приложив ладони к ее щекам, не давая ей отстраниться, он завладел ее губами. Без подходов и прелюдий. Одно только непреклонное прикосновение губ.

Ей настоятельно требовалось кое-что понять, а ему осточертело объясняться при помощи слов.

Эта девчонка чертовски невинна. Она выросла на сказках о рыцарском благородстве и романтике. И понятия не имеет, какую опасность представляют мужчины, подобные Рэнсому.

Прекрасно. Ему не составит труда продемонстрировать, на что он способен. Одного непрошеного поцелуя хватит, чтобы вынудить ее сбежать: сейчас – в свою комнату, а утром – прочь из замка.