– Ты сказала, что вам нужна комната, – злится он.

– А теперь ребенок хочет кушать.

Он точно меня придушит.

Теперь Иманов ждет, пока мы спустимся с лестницы. Спина меня просто убивает, очень тяжело постоянно находиться в полусогнутом состоянии. Мы топаем в другой конец дома.

– Я могу воспользоваться холодильником? – спрашиваю я.

– Делай что хочешь.

Здесь ничего не оборудовано для ребенка. Я даже не знаю, где Рина будет кушать, здесь высокие барные стулья. Ладно, разберемся по ходу.

Я достаю из холодильника яйца и делаю омлет. Катарина очень избирательная, она есть только определенную еду, если будет не так, то она может отказаться кушать.

Пока готовлю, спиной чувствую прожигающий взгляд. Пусть смотрит. Бесит.

Боже, мне бы помыться. Кажется, я вся провоняла этими псинами.

Я выкладываю яйца на тарелку, а сверху украшаю улыбающейся мордочкой из огурца.

Ставлю тарелку на стол и туда же сажаю Рину, больше некуда! Буду следить за ней.

– Нужно купить специальный стул для ребенка.

– Этим всем займется Малика.

– Она к ребенку не подойдет. Еще раз ее увижу и придушу, – говорю спокойно и с улыбкой, чтобы не расстроить Катарину.

– Ты, блть, кто такая, чтобы условия мне ставить? Мне кажется, ты забыла, что ты моя собственность. Я верну тебя обратно в будку, может, хоть немного поумнеешь.

Я понимаю, что его ломает. Если бы не Рина, он бы просто разорвал меня в клочья. Малышка как некий буфер.

Я смотрю на нее и на Исайю и не могу не отметить, что они очень похожи. Неужели у него внутри ничего не ёкает? Неужели его сердце настолько черное?

Я собираюсь ему ответить, но меня отвлекает малышка.

– Смотри, – говорит она по-детски. – Мама, смотри, киса! – показывает на тарелку, где из еды она сделала подобие кошки.

Температура на кухне меняется. Кожа покрывается мурашками, которые осколками больно впиваются в плоть. Я медленно поднимаю глаза к Исайе, он превратился в статую. Его поза напряжена, кажется, что сейчас его просто разорвет на ошметки.

Его дочь назвала меня мамой.

Он этого не простит.

Лера

В первую секунду я пугаюсь. До дрожи в коленях. Мне действительно кажется, что он меня задушит.

А потом я думаю, что ни в чем не виновата! Я отдала Катарине всю любовь и заботу, на которые способна. Ребенку нужны родители. Его не было рядом. Пусть теперь не смотрит так.

– Киса, – хрипло отвечаю. – Очень красивая. Кушай, малышка.

Я на мужчину больше не смотрю, но его взгляд на себе ощущаю. Пусть смотрит.

Я болтаю с Риной. Я обожаю способность детей переключаться с плохого и быть такими солнышками. Девчушка кушает долго и очень грязно, вся заляпалась. Я смеюсь, пока вытираю остатки завтрака с ее щек.

– Идем, – Катарина тянет ко мне руки, чтобы я спустила ее со стола.

Девочка с самого детства очень любопытная и активная. Я помню, как рос Мишка, мне кажется, с ним меньше хлопот было. А у Рины же такое шило в попе, просто ни минуты покоя.

Малышка принялась изучать новое место, признаюсь, я тоже. Дом просторный, в стиле минимализм. Никаких лишних деталей. Все в темных тонах.

Не знаю, сколько мы так ходили, но я устала жутко. Мы снова оказались на лестнице и поднялись наверх. Исайя молча следовал за нами. Мужчина вышел вперед и толкнул одну из дверей, отошел подальше, чтобы Рина вошла внутрь. Малышка завизжала и начала хлопать в ладоши.

– Мама, смотри, сколько игрушек! – коверкая буквы сказала девочка.

– Ух ты. Какие красивые. Идешь играть? – спросила я.

– Да!

Катарина, словно маленькое торнадо, забежала внутрь и начала трогать все, до чего могла дотянуться.