Я не могла связать двух слов. Стояла, слушала тихий, хриплый голос, и не могла пошевелиться.

В квартиру родителей я так и не поднялась. Вернулась к себе. Засела за учебники в надежде хоть капельку отвлечься от реальности.

Меня поддерживали долгие разговоры с бабушкой. Ей я рассказывала всю правду, все свои печали и горести. А в ответ получала море оптимизма и приглашение навестить ее в выходные. Но я, признаться, боялась уезжать из города. Вдруг приедет Феликс, а меня нет?

Одиночество разъедало душу. Я не хотела никого видеть, слышать, говорить. Сторонилась новых приятелей по университету. После занятий сразу же мчалась домой, или на работу.

Со старыми друзьями и вовсе не общалась. Словно рвала все ниточки, ведущие меня в прошлое. Чувствовала, что бабушка не на шутку волнуется и при каждом телефонном разговоре грозит приездом. Но я знала, что город мою бабулю угнетал, а большое скопление людей в одном месте и вовсе вызывало жуткие мигрени.

После занятий я возвращалась домой. В небольшом семейном ресторанчике, куда я устроилась на вечернюю подработку, у меня был выходной. Так что сегодня я могла завернуться в футболку Феликса и валяться на диване, жалея себя и надеясь на скорейшее возвращение моего Исая.

Я провернула ключ в замке. И вместо гнетущей тишины разобрала странные звуки, летящие в коридор из комнаты.

Пришлось бежать прямо так, в уличной обуви.

— Что здесь происходит?! — строго начала я, а потом замолчала.

Мой Феликс стоял, опираясь на подоконник и пристально наблюдая за двумя парнями в униформе с логотипом мебельного магазина. Ребята как раз заканчивали собирать диван, удобный на вид и очень огромный, если сравнивать со старым.

— Привет, Белочка! — заулыбался Исай, шагнув ко мне.

Я широко распахнутыми глазами смотрела в его лицо, пытаясь разом отметить все изменения во внешности моего парня. От темных кругов под глазами,  до легкой щетины и впалых щек. Словно он месяцами ничего не ел и не спал. Футболка, в которую Феликс был одет, казалась слишком просторной. Но я точно знала, что эта вещь принадлежит ему. Значит, он еще и сильно похудел.

Но мой Исай стоял на собственных ногах, уверенно и прямо. И смотрел так, словно готов был проглотить меня вместе с одеждой.

— Мы закончили, — услышала я незнакомый голос где-то за гранью моей персональной реальности.

— Спасибо, парни, — коротко кивнул Исай, вынул из кармана пару купюр и протянул их работникам.

Парни оперативно собрали все инструменты и направились к входной двери. Мне пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить работников магазина, покидающих нашу квартиру.

Дверь осторожно захлопнулась за мужчинами, отсекая наш дом от суеты внешнего мира. А я рефлекторно провернула ключ в замке, не зная, то ли чтобы не впустить чужаков, то ли чтобы не выпустить Феликса.

Я вновь повернулась к Исаю. Он стоял, спрятав руки в карманы джинсов. И все так же смотрел на меня. А мне казалось, будто в его глазах стремительно разливается тепло. И его горящий взгляд пронизывал все мое тело.

— У тебя совести нет, Исаев! — прошептала я. — Ты шел ко мне целую вечность!

— Прости, Белка, — грустно улыбнулся Феликс, — Я дурак. Мне нет оправданий.

— Что? Только не говори, что ты успел мне изменить! — прищурилась я, шмыгнув носом и вытирая слезы с мокрых щек.

— Ну, я же не настолько дурак, Белочка! — возмутился Исай. — Все мои органы только твои, малыш.

Я не смогла больше корчить из себя спокойную, уравновешенную или обиженную деву. Подлетела к Феликсу, обхватила руками и прижалась к нему всем телом. И только когда крепкие, родные и любимые объятия сжали стальными тисками, я поняла, что вновь живу, дышу и делю с ним мое хрупкое счастье.