– Ну, а ты?

– Что я? Вот, стихи пишу. Душно тут у тебя, так что слушай про духоту.

– Геракл, не надо стихов. В другой раз, а?

– Нет, ты послушай. Все говорят – хорошо…

За окном подозрительно заскрежетало. Геракл подскочил, словно ужаленный.

– Что это?

– Нервы, брат, что ж еще. Тимка с прогулки лезет.

Действительно, в форточке обозначилась лохматая физиономия кота. Тимур замер, оценил ситуацию и, хриплым низким голосом мявкнув, прыгнул на середину кухни.

– Пришел, бродяга? Дрался? – Дмитрий наклонился и погладил кота за ушами. – Целые уши. Жрать будешь? Я нам талонного цыпленка укупил.

Дмитрий занялся кормежкой. Геракл смотрел на все это без интереса.

– Ну что ж, – буркнул он, – мне, пожалуй, пора. Отдыхай, чегевара. Ваша служба и опасна, и трудна…

И уже в дверях повторил:

– Отдыхай.

Дмитрий пожал плечами: «Чего он тут комедию ломал? Зачем приперся среди ночи?»

Об этом он решил подумать завтра, утро вечера мудренее. А сейчас спать.

– Пожрал, пират? Тогда отбой.

Ему показалось, что он только заснул, как снова звонок в дверь. «Опять Гера, зараза».

Поднялся, ничего не соображая, не различая – во сне ли он поднимается, или уже как бы проснулся. На автопилоте поискал ногами тапочки – не нашлись. Наконец, продрал глаза, глянул – за окном рассвет.

Густое фиолетовое марево затопило небо, с востока поднималось золотое свечение, растворяя в себе остатки ночи. Розовые нездешние облака, казалось, пришли из фантастических далей, вслед за рассветом.

– Ни фига себе, – произнес Дмитрий и пошел открывать.

Перед ним стояли близнецы, те самые. Стояли и молча смотрели. Жалобно как-то смотрели. И Дмитрий смотрел. Смотрел будто на что-то знакомое, такое, что, раз увидев – уже не забыть; словно знал он их когда-то. Дурацкое дело: никогда он их не знал, и знать не желает, но вместе с тем полное ощущение знакомства. «Да кто ж вы такие, ребятки?»

– Вы проходите, что ли.

Они вошли, потерянно осматриваясь по сторонам, словно попали в чуждый им мир.

– Да вы проходите дальше.

Из комнаты появился Тимур, обнюхал непрошенных гостей, фыркнул и ушел обратно на шкаф, досыпать своё.

Поведение животного успокоило Дмитрия. «В самом деле, – подумалось, – близнецы, люди. Какие-то несчастные они». Раздвоенность ощущений исчезла, сейчас они для него были лишь несчастными людьми, и только. Он даже вспомнил, что будто бы должна возникнуть волна безумия – как с Хавченко и с Герой. Но ничего этого Дмитрий не чувствовал – и удивился.

– Давайте на кухню, туда.

«Экие неловкие, пока не покажешь, куда…» Может, стеснительные, или больные на голову? Говорят, шизофреники умеют убеждать кого угодно, может, в этом все дело? Надо бы их разговорить, прояснить. Э нет! Начнут говорить – и у меня крыша поплывет, если шизофреники или гипнотизёры. Черт, не вспомню – приезжали в город гипнотизёры с сеансами или нет? Нет, все это какая-то лажа. Давай, Дима, как положено.

– А документы, ребята, у вас есть?

Те переглянулись, но ничего не ответили.

– Ладно. Где живете – помните?

– Помним.

– Где?

Те опять едва заметно переглянулись и не ответили.

– Ладно… А показать, где живете, сможете?

– Сможем.

– Ну, с этим ладно. А работаете где-нибудь?

– Работаем.

– А подробнее можете?

Они опять не поняли.

– Какое место работы у вас?

– Жарко.

«Похоже, всё-таки идиоты. И как только довели столько народу до ручки»?

– Вам сейчас жарко?

Было по-рассветному прохладно.

– Жарко на работе.

– Ага. На работе.

«Похоже, этим товарищам нужно задавать очень точные вопросы».

– Как называется предприятие, на котором работаете, на котором жарко? Можете сказать?