Многие вечно злободневные, ключевые явления и универсальные понятия нашей жизни оцениваются автором с самых разных сторон. Вот, к примеру, как плодотворно размышляет писатель-сатирик о патриотической культуре, о сложном спектре чувств, которые с детских лет естественно и органично укореняются в человеке. Он предупреждает, имея в виду ненасытное племя предприимчивых хищников: «Отечеству надлежит служить, а не жрать его…» (13, 417). Горестно язвит по поводу лицемерной путаницы понятий: «Наилучшее выражение патриотизма заключается в беспрекословном исполнении начальственных предписаний» (7, 162). С болью душевной искренне признаётся: «Отечество есть тот таинственный, но живой организм, очертания которого ты не можешь для себя определить, но которого прикосновение к себе ты непременно чувствуешь, ибо ты связан с этим организмом неразрывною пуповиной» (13, 391)…

Слог у Салтыкова-Щедрина очень богат на иронические оттенки. То автор проникновенно лирически говорит «от себя». И тут же, словно бы в насмешку над собой, принимается рассуждать о том же самом предмете горестно саркастически. А вскоре, едва заметно переключает наше внимание с прямой речи на несобственно-прямую, с чужеродными вкраплениями – «от персонажей», чей интеллектуальный потенциал потрясающе разнообразен. Здесь и умники-скептики, и восторженные наблюдатели, и недалёкие ревнители «порядков», и угрюмые ненавистники, и свирепые распорядители…

В этой книге мы представляем как тексты, принадлежащие автору-повествователю, так и восходящие к его сатирическим по преимуществу героям. Иногда в выбранных отрывках без дополнительных пояснений упоминаются самые известные из щедринских собирательных персонажей, ставшие крылатыми и не требующие специальных комментариев (помпадуры, глуповцы, пошехонцы).

Вынесенные в заголовок этой книги понятия «иронические и саркастические мысли» имеют в виду разную градацию комического и сатирического в приводимых текстах: иронические фразы таят в себе скрытую форму тонкой насмешки; сарказмы – едко насмешливые, язвительные по преимуществу речевые периоды. Мы обращаемся здесь и к суждениям Салтыкова-Щедрина, исполненным проникновенного лирического пафоса.

Помимо кратких и относительно завершенных текстов, приводятся избранные «усеченные» щедринские комические словосочетания, сближающие традиционно не сближаемые понятия и оценки…

За порогом этого собрания щедринских мудростей остались его знаменитые собирательные сатирические образы, требующие дополнительных комментариев. Помимо упомянутых выше и широко известных помпадуров, глуповцев и пошехонцев, это и белибердоносцы, и взволнованные лоботрясы, головотяпы, гулящие люди, куралесы, дантисты, жирные кадыки, каплуны мысли, крепкоголовые, легковесные, пенкосниматели, пестрые люди, праздношатающиеся, пустоплясы, сердцеведы, складные души, соломенные головы, талантливые натуры, ташкентцы и многие другие. Это и ожившие в щедринском сатирическом мире коллективные образы, созданные фантазией литературных предшественников Салтыкова-Щедрина: Молчалины, Чацкие, Тяпкины- Ляпкины, Держиморды, Хлестаковы…

Не вошли в наше издание и такие щедринские словосочетания, которые можно с относительной уверенностью назвать крылатыми. Касается это, в частности, заглавий сказочных произведений Салтыкова-Щедрина: «Премудрый пискарь», «Медведь на воеводстве», «Вяленая вобла», «Карась-идеалист», «Коняга», «Баран-непомнящий», «Орел- меценат» и др.

Все цитаты из Салтыкова-Щедрина даны (с указанием в скобках соответствующего тома, в необходимых случаях —