Сиды посовещались, а потом Мидир Желтые Волосы сказал так:

– Мы дадим вам каждому по жене, а там посмотрим, что из этого выйдет.

Сыновья Лугайда Менна взяли в жены трех дочерей Мидира – Дойренн, Айфе и Айлбхе, а Мидир спросил у Бодба, какова будет их брачная доля.

– Я тебе скажу, – ответил ему Бодб. – Здесь нас, королевских сыновей, трижды пятьдесят, так пусть каждый даст трижды пятьдесят унций красного золота. А я еще дам трижды пятьдесят одежд разных цветов.

– И я сделаю им подарок, – сказал один из юношей-сидов с Рахлинна. – Я подарю им рог и бочку. Если они нальют в бочку чистой воды, то она превратится в ней в крепкую медовуху. И рог, если насыпать в него немного соли, тотчас наполнится вином.

– И я сделаю им подарок, – сказал Лир из Сид Фионнахайда. – Пусть берут трижды пятьдесят мечей и трижды пятьдесят длинных копий с острыми наконечниками.

– И я сделаю им подарок, – сказал Энгус Ог, сын Дагды. – Пусть берут себе в любом месте между Рат Хобтайг и Тарой крепость с городом и высокими стенами, в которой много просторных и солнечных домов.

– И я сделаю им подарок, – сказала Айне, дочь Модарна. – Пусть берут себе мою повариху. Она никому никогда не отказывает в еде, но чем больше народу она кормит, тем больше запасов в ее кладовых.

– И я сделаю им еще один подарок, – сказал Бодб Деарг. – Пусть забирают с собой моего музыканта Фертуинна, сына Трогайна. Как бы жена ни мучилась родами, как бы ни страдал воин от ран, стоит ему заиграть, и все спокойно засыпают под его музыку. Куда бы он ни пришел, люди собираются послушать его.

Сыновья Лугайда Менна пробыли в Бруг-на-Бойнн три дня и три ночи, а когда собрались уезжать, Энгус подарил им на прощание три яблони: одну – в цвету, другую – с облетевшими цветами, третью – с поспевшими яблоками.

Они поехали в крепость, которую им подарил Энгус Ог, и крепость им понравилась. Там было много юношей, много лошадей и много борзых. Там играли на арфе и на лютне, там пел сын Трогайна; там тяжело топтали траву кони, там мычал скот и грохотали повозки; там визжали жирные свиньи, шумели люди на лугу и мужи шумели, бражничая в доме. Говорили, что Эохайд никогда не бежал в сражении и в его доме всегда звучала музыка и всегда рекой лился эль. О Фиахе говорили, что он был самым храбрым воином в свое время и никогда не болтал попусту. О Руайде говорили, что он никому ни в чем не отказывал и никого ни о чем не просил.

Когда они почувствовали, что жизнь их подходит к концу, они возвратились к сидам, потому что принадлежали к их племени через своих жен, и там закончили свои дни.

У Бодба Деарга была дочь Скатниам Прекрасный Цветок, которая во времена фениев отдала свою любовь Каойлте, однако их разлучили, и они встретились вновь лишь в старости, когда Каойлте был едва ли не последним живым фением. Она пришла к нему из пещеры в Круахане и потребовала невестину часть, которую он обещал ей, но за которой она не смогла прийти раньше. Каойлте отправился к каменной насыпи неподалеку, в которой было спрятано много золота, заработанного Конаном Маолом, и он отдал золото дочери Бодба Деарга. А люди дивились на юную деву и немощного старика.

– Нечему тут дивиться, – сказал Каойлте, – потому что я из смертных сынов Майледа, а она из сидов, которые никогда не стареют и не умирают.

Мананнан Гордый, сын Лира, покинул Ирландию после того, как поселил в безопасном месте детей богини Дану.

И прошел слух, что он погиб от меча Уйленна Фаэбардерга и что сражались они будто в Маг Куйленн, а похоронили Мананнана стоящим во весь рост после того, как у него под ногами разверзлось озеро, которое назвали Лох-Орбсен по одному из его имен. Возрадовался тогда красный Бадб, а многие жены опечалились.