Неизвестно, сколько бы ещё так продолжалось, но однажды на Самайн…

***

Донован в тот день собирался вернуться пораньше.

Все знали с давних времён, что это тёмное время, и лучше его проводить в кругу семьи или друзей, у очага, заперев надёжно двери. А искушать судьбу, разгуливая в одиночестве, или, того хуже, оставаясь в море, слишком рискованно.

Как и всегда, Донован возвращался с богатым уловом, лодка его была полна рыбы. Он негромко напевал себе под нос, радуясь тому, что скоро окажется в тепле и хлебнёт согревающий кровь виски.

Но внезапно небо закрыли тучи, чёрные, как вороново крыло. А берег заволокло туманом. Ветер поднял такие волны, что лодку Донована закрутило в безжалостных лапах шторма. Как ни пытался рыбак скорее причалить к берегу, пока ненастье не разбушевалось ещё сильнее, ничего у него не выходило. Он всегда легко управлялся со своей лодочкой, но тут она вдруг заупрямилась, как необъезженная лошадь.

Оставалось только молиться и уповать на милость Божью, да держаться крепче. Нельзя сказать, что Донован был таким уж благочестивым парнем, но «Отче Наш…» он всё-таки со страху припомнил и начал читать молитву вслух.

Сначала лодчонку бедного рыбака закрутило ещё сильнее, она затрещала так, что, казалось, сейчас развалится. Донован даже подумал бросить эти молитвы, но всё-таки решил прочесть ещё трижды.

А волны уже вздымались до небес и обрушивались на голову Донована. Весь его богатый улов давно смыло за борт. Но сейчас он думал, только о том, чтобы уцелеть самому.

Внезапно из тумана проступил скалистый мыс, а ещё через мгновение ревущий океан вышвырнул лодку на берег, словно гневаясь на рыбака за что-то.

Полуживой от страха и борьбы с волнами Донован с трудом оттащил лодку подальше от воды, опасаясь, что её унесёт обратно в море. Сел рядом на мокрую гальку и с удивлением уставился на океан.

Шторм стихал прямо у него на глазах… Туман ещё окутывал берег, но волны уже не ревели так страшно, ветер не хлестал по лицу, жуткие тучи разбегались, уступая место обычным хмурым облакам и даже тусклому закатному солнышку.

Дело шло к вечеру…

Подивившись этим чудесам, Донован мысленно поблагодарил Господа Бога, а заодно и всех добрых духов Ирландии, за спасённую жизнь. Потом оттащил ещё дальше от воды лодку, чтобы даже при сильных волнах её не утянуло в океан, и пошёл искать путь домой.

Взобравшись на высокий скалистый берег, оглядел Донован раскинувшуюся перед ним бескрайнюю равнину, поросшую вереском и бересклетом, и присвистнул – такой простор, такая воля, такая красота!

Да только вот… ни одного огонька, ни одного, даже маленького, домишки или путника вдалеке.

Донован никак не мог понять, где он оказался – место было незнакомым.

«Должно быть, шторм утащил меня вдоль берега на север, – решил Донован. – И, видно, намного дальше, чем я думал…».

Повздыхал Донован, да делать нечего. Сообразил, где должна быть его деревенька, и пошёл в ту сторону по едва различимой тропке. Видно, редко в этих местах ходили люди, потому как тропа была старая, заросшая, а больших дорог ему и вовсе не попадалось.

Донован спешил, как мог. Он порядком замёрз в мокрой одежде и думал только о том, как бы погреться у огня. Солнце уже совсем склонилось к земле, и от этого становилось не по себе.

А ещё рыбаку не давала покоя мысль, что скоро он окажется совсем один, в темноте, неизвестно где, вдали от людей, в самую жуткую ночь в году, когда стирается грань между миром живых и мёртвых, и вся ирландская нечисть выходит на охоту, и даже сиды[1] покидают свои холмы, чтобы явиться в смертный мир…