Наконец бившая ее дрожь стала стихать, а потом прошла совсем. Дыхание выровнялось. Она вздохнула и еле слышно произнесла:

– Я не могла оставаться одна.

– Маргрета, я люблю тебя.

– Ах, и я люблю тебя, да так, что сердце щемит.

Столкновение произошло, когда мы оба уснули. Поначалу я и вовсе думал, что не засну, но все-таки расслабился – впервые после хождения по углям – и, конечно же, задремал.

Первым был невероятной силы толчок, который едва не сбросил нас с кровати, затем послышался пронзающий барабанные перепонки визг гнущегося, разрывающегося металла. Я включил ночник и увидел, как переборка в изножье кровати медленно выгибается вовнутрь.

Раздался сигнал общей тревоги, что усилило и без того оглушительный шум. Стальной борт корабля вздулся и с треском лопнул; в дыру просунулось нечто белесое и очень холодное. Свет погас.

Уже не помню, как я выбрался из кровати и выволок Маргрету. Корабль тяжело накренился на левый борт, мы покатились к внутренней переборке. Я ударился о дверную скобу, уцепился за нее правой рукой и повис, а левой рукой изо всех сил прижимал к себе Маргрету. Теперь корабль завалился на правый борт. В каюту через пробоину ворвался холодный ветер и хлынула вода – мы все это чувствовали, но ничего не видели. Корабль выпрямился, потом снова резко лег на правый борт, и я выпустил скобу.

То, что произошло потом, – мои догадки; кругом стояла кромешная тьма и раздавалась безумная какофония звуков. Мы упали – я крепко держал Маргрету – и вдруг оказались в воде.

Видимо, когда судно завалилось на правый борт, нас вышвырнуло в пробоину. Повторяю, это лишь догадки. Мне точно известно лишь то, что мы упали вместе и довольно глубоко ушли под воду.

Когда мы вынырнули, я все еще прижимал к себе Маргрету левой рукой, почти как настоящий спасатель на водах. Мне удалось оглядеться и набрать в легкие воздуха, а потом нас снова накрыло волной.

Корабль шел где-то совсем рядом. Дул холодный ветер, раздавался непонятный скрежет, рядом с бортом виднелась какая-то темная громада. Больше всего меня пугал корабль, точнее, его двигатель, гребной винт за кормой. Каюта С-109 была ближе к носу, однако, если не удастся отплыть подальше от судна, нас с Маргретой смелет в фарш. Я еще крепче прижал ее к себе и, изо всех сил загребая одной рукой и колотя ногами, устремился прочь от корабля. Я уже торжествовал победу, ощущая, что грозящая нам опасность почти миновала… и вдруг с размаху врезался головой в отвердевшую мглу.

И взяли Иону и бросили его в море;

и утихло море от ярости своей.

Книга пророка Ионы, 1: 15

Мне было удобно и не хотелось просыпаться. Но дергающая боль в голове раздражала, и хочешь не хочешь, а проснуться пришлось. Я тряхнул головой, словно отгоняя назойливую боль, и тут же набрал полный рот воды. Я откашлялся.

– Алек? – раздался голос Маргреты где-то совсем рядом.

Я лежал на спине в соленой, теплой, как кровь, воде; меня окружала беспросветная тьма – я как будто вернулся в материнское чрево, если такое возможно по сию сторону смерти. А может быть, это и есть смерть?

– Маргрета?

– Ах! Ох, Алек! Какое счастье. Ты так долго спал! Как ты себя чувствуешь?

Я пошарил вокруг, проверил одно, другое, подвигал третьим и четвертым и понял наконец, что завис в воде рядом с Маргретой, которая тоже лежит на спине, поддерживая мою голову руками – классическая поза спасателей из Красного Креста. Она делала медленные лягушачьи движения ногами, чтобы удержаться на поверхности.

– По-моему, со мной все в порядке. А как ты?

– Все хорошо, дорогой, особенно теперь, когда ты проснулся.