Но и это еще не все. Я очень хотела играть на фортепиано, но меня не принимали в музыкальную школу, потому что мне было 12 лет. Но я два года занималась с педагогом и делала успехи. Тогда Иосиф привел меня в школу имени Гнесиных. Педагоги решили, что я поступаю в училище. Когда же Иосиф сказал, что я только два года занимаюсь, они вручили письмо в ЦМШ г. Днепропетровска с просьбой принять меня в школу – так я попала в ЦМШ сразу в пятый класс. Таким образом была исполнена и моя мечта, и начертана линия моей дальнейшей жизни.

Но вернемся в 1958 год. Иосиф пришел из армии. Он твердо решил учиться петь. Ему посоветовали вместе с выпускниками музыкального училища поехать в Москву. Мама поддержала его, Немочка (брат Эммануил. – Ред.) сказал маме, что будет помогать. Но мама понимала, что этого недостаточно. Иосиф успешно сдал экзамены сразу в несколько вузов, но все-таки решил учиться в Гнесинке. Когда увидел свою фамилию в списке зачисленных, дал телеграмму маме. Боже, какое это было событие! Иосиф будет учиться в Москве! Ему предоставили общежитие, в комнате было семь человек. Но ничего не смущало: ни расстояние между общежитием и институтом, ни материальные трудности.

Студентов сразу послали в колхоз собирать картошку, его избрали бригадиром. В его бригаде был Адик Тухманов. Позже Иосиф скажет: «Знал бы я, каким композитором станет Тухманов, сам бы за него картошку собирал». И вот начинается его лидерство. Они – лучшая бригада. В общежитие привезли по мешку картошки, хранили под кроватью. Эта картошка потом спасала всех от недоедания: варили, жарили… Потом его избрали старостой группы, он распространял билеты в театры и концертные залы. Это была потрясающая школа для студентов: слушать великих певцов, смотреть спектакли с выдающимися артистами. В это время звучали Огнивцев, Козловский, Атлантов, Анджапаридзе, М. Максакова, Архипова, Лисициан и многие другие выдающиеся певцы.

Папа побывал в Москве, приехал в институт, пошли обедать в столовую. Папа заказал ему два обеда: понял, что сын голодный. «Сынок, как же ты так можешь жить?» – «Ничего, выдержу, главное, что я могу учиться!».

…Это был 1960-й год, июль, маму вызвала в институт зав. кафедрой по вокалу профессор Вербова Нина Александровна. Она объясняла маме, что они мечтали воспитать оперного певца, а он «пошел на эстраду петь песенки». Но мама ничего не могла изменить: колесо Фортуны было запущено.

Какой же это был праздник, когда Иосиф первый раз выступил на телевизионном «Голубом огоньке»! Мама целовала телевизор.

У нас хранятся письма, где он подробно рассказывает, что купил пальто, рубашку, шапку, по какой цене. Шаг за шагом он добивался новых успехов. Трудился день и ночь. Начал подрабатывать в цирке, пел в прологе, получал по три рубля. Мог с однокурсниками пойти на Рижский вокзал разгружать вагоны, чтобы заработать деньги.

Так начинал Иосиф свой путь к славе. И при такой непростой материальной ситуации ухитрялся покупать подарки маме, папе и мне. Очень трогательная была посылка с теплыми ботиночками, а в них спрятаны конфеты – сюрприз.

Он никогда никому не завидовал, любил своих друзей и готов был делиться всем. Например, когда Лев Лещенко должен был ехать в Сопот на конкурс, никак не могли найти песню, Иосиф предложил ему песню, которую записал первый, – «За того парня» М. Фрадкина, Р. Рождественского. Не каждый певец готов на такие поступки.

На эстраде в 1970-е годы были замечательные баритоны: Ю. Гуляев, М. Магомаев, Ю. Богатиков, В. Вуячич. Иосиф был в прекрасных отношениях со всеми, но тесно дружил с Юрием Гуляевым. Как-то за кулисами у Гуляева спросили товарищи: «Кому из нас ты бы отдал свою песню?» (Юра еще был хорошим композитором), и он не задумываясь ответил: «Кобзону, конечно».