– Вот зачем.

С громким хлопком некромант стянул хирургическую перчатку – во все стороны полетели шарики полужидкой плоти, не запачкав разве что самого Кабала.

– Избавься от этого, – некромант швырнул перчатку монтажнику, который машинально поймал ее. – Вот молодец, хороший малый.

Кабал повернулся к Дензилу.

– Надо было бросить тебя, хныкающего болвана, там на дороге. Ты и при жизни был бесполезной тратой биологического материала, а теперь, после смерти, вообще забыл о том, что о себе нужно заботиться.

Некромант ударил обожженную руку Дензила тыльной стороной ладони и тут вспомнил, что уже успел снять резиновую перчатку. Он отер слизь о комбинезон Дензила.

– Эту рану не залечить. Понимаешь ты это? Я ничего не могу сделать. Придется либо отрезать… либо… – Кабал задумался. – Я могу ампутировать руку, прижечь обрубок и попытаться оживить кости. Интересная задача. Завтра в моем офисе в девять тридцать. Пока все.

Взгляд его упал на монтажника, и Кабал вспомнил, зачем он вообще пришел сюда.

– Да, и вот еще, помогите монтажникам подсоединить котел к каллиопе. Сделайте все, что они попросят. Понятно?

Над головой раздалось карканье, и некромант поднял глаза. Ворона уселась на самую высокую органную трубу и теперь глядела на него сверху, всем своим видом демонстрируя ничем не обоснованное превосходство.

– А ты, – Кабал ткнул в нее пальцем. – Только попробуй что-нибудь сделать с трубами, я лично сверну тебе шею. Ясно?

Ворона помотала головой в очень человеческой манере, как делают люди, когда хотят сказать: «Ну вот, черт подери, ты никогда не даешь мне развлекаться». Затем она слетела вниз и пристроилась на колышке палатки.

Кабал развернулся на пятках и уже было собрался уйти, как раздался звук, заставивший его обернуться. Из кабины высунулась окровавленная фигура с отслаивающейся плотью. Неуклюжие пальцы пытались пристроить на место скальп, но он то и дело вываливался вперед и висел, подобно козырьку совсем непривлекательной новой шляпы. Фигура взглянула на Кабала и протянула руки, покрытые темной запекшейся кровью, а затем, сотрясаясь, застонала. Все вокруг, кроме самого некроманта, сделали шаг назад.

– Так, хватит уже переигрывать, – рявкнул Кабал. – Завтра в десять.

В каллиопу все еще требовалось установить перфорированную ленту. Кабал включил логику и наметанным глазом изучил механизм. Быстрым движением он схватил рычаг внутри каллиопы, потянул его назад – вместе с ним поменяла положение поперечная балка. Затем некромант откинул имеющиеся с двух сторон держатели, забрал у одного из изумленных монтажников рулон, взглянул на стрелки, нарисованные на нем, перевернул, вытянул немного перфорированной бумаги, заправил ее в небольшое отверстие, выровнял перфорацию так, чтобы она попадала на зубцы, пропихнул основную часть рулона в углубление и, придерживая одной рукой, второй защелкнул держатели, после чего вернул на место рычаг.

– Не понимаю, с чем у вас возникли трудности. Надеюсь, вы запомнили, как это делается.

Монтажник неуверенно улыбнулся. Кабал встал и размял затекшее плечо.

– Что у нас с давлением пара?

Костлявый постучал костяшкой пальца по стеклу датчика, прищурившись, посмотрел на мечущуюся стрелку и наконец дал отмашку. Кабал открыл клапан и зафиксировал его в таком положении.

Какое-то время, пока пар шел по трубам, каллиопа лишь пыхтела и щелкала. Затем с черепашьей скоростью бумагу начало затягивать внутрь, медленно закрутился регулятор вращений. Каллиопа считала первые отверстия, и труба печально ухнула. После ударил большой барабан. Еще несколько труб нестройно засвистели и умолкли, прерванные очередным барабанным боем, звоном треугольника и чрезвычайно скорбным парадидлом на малом барабане. Деревянная фигурка дирижера прекратила подмигивать, что далось ей с трудом, и развернулась к остальным механическим оркестрантам. Движения дирижера выглядели странно, словно он был авангардистским танцором с травмой позвоночника.