Повисшая после слов куратора тишина была вновь прервана Онорой:

– Но что-то же они объясняют? Не просто же так говорят: идите, мол, гулять по набережной.

– Все, девочки. Отправляйтесь спать. Завтра все узнаем. Повторюсь только еще раз: ни во что не лезьте без меня!

– Да во что лезть?! Мы что, городскую стражу подменять должны?

Куратор дернула головой – должно быть, поморщилась, но в темноте этого не было видно.

– Причем тут стража – люди не наше дело. Что они вам? Главное – никого из благородных не зацепить, а так хоть всех там положите, чтобы не мешались.

– Так серьезно? – вырвалось у Фар, почему-то ощутившей подзабытый уже страх.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Но сестры, которые знают, что происходит, боятся до ужаса. Но не говорят. Мы для них как прислуга! – вновь со сдерживаемой злобой из Орост вырвалось что-то внутреннее.

Она повернула голову на притихших подруг, те вновь ощутили шевеление искусства рядом, и добавила:

– Никому не слова! Тем более о нашем разговоре. Спросят, отвечайте: приказ Ордена. Точка.

– Куратор! – вырвалось из Фар, когда Орост быстрым шагом направилась к лестнице.

Но та не остановилась и не ответила, лишь махнула рукой – завтра.

Ночь прошла беспокойно. Сначала пришлось отбиваться от студентов, каким-то образом пронюхавших о визите, затем долго и мучительно бессмысленно обсуждать странный приказ Ордена, пытаться заснуть, таращась в темноту и слушая беспокойную возню соседки в своей кровати. Завершилось это раздражающим стуком в дверь, вырвавшим из объятий только под утро пришедшего неглубокого сна. Наскоро позавтракав, подруги выскочили за ворота интерната, едва только хмурая и вечно недовольная чем-то тетка открыла их.

Уже рассвело. Девушки шли знакомой дорогой между отдельными зданиями, большими поместьями, напоминающими крепости, и срастающимися в общую труднопроходимую массу мелкими домишками портовых рабочих. Несмотря на все усилия властей, они прорастали тут и там в районах города, тянувшихся вдоль реки, как деревья туа, выпускавшие свои многочисленные отростки везде, где по каким-то причинам погиб населявший опустевшее место благородный лес, и образующие компактные и совершенно непроходимые заросли. Если бы не нервное предвкушение, они чувствовали себя по-настоящему празднично. У них был абсолютно законный повод прогулять надоевшие занятия, и не просто так, но и, возможно, поучаствовать в самой гуще таинственных событий, назревавших в Арракисе.

Река распахнулась простором и прохладой, луч поднявшегося над далекими горами светила погладил пока еще ласковым теплом лица. Далекий правый берег прятался в утреннем тумане, но многочисленные лодки и баржи уже расползались по водной дороге по своим делам. Набережная шевелилась массой народа, стремящегося главным образом в одном направлении – к порту. В отличие от предыдущего дня наступающий обещал быть ясным и жарким. Формально девушки еще не стали настоящими скелле, но встречные уже чувствовали их природу и, несмотря на обязательную для университета униформу – ненавидимые всеми студентками длинные темные накидки поверх платья, аккуратно огибали, кося взглядами, высокомерную парочку молодых волшебниц, целеустремленно шагающую вместе с толпой.

Куратор нашлась там, где и договаривались – недалеко от центральной лестницы, широкой каменной полосой очерчивающей берег напротив самых почетных причалов. Суетливый, кипящий жизнью порт раскинулся еще дальше – там темнела сплошная масса водоплавающих посудин, зримо демонстрирующая ток жизни большого города. У протянувшихся ровной щеткой плавающих причалов напротив главной лестницы стояли лишь несколько сонных яхт да разгружался пассажирский паром, обслуживавший несколько больших островов на реке, которым не посчастливилось оказаться в стороне от моста. Девушки поздоровались с Орост. Еще довольно молодая скелле явно нервничала и едва ответила на их приветствие, постоянно осматриваясь. На широкой полосе набережной ничего особенного заметно не было. Разве что вдали виднелась парочка таких же, как и они, знакомых студенток с другого факультета в сопровождении своего куратора. Пока девушки обсуждали, каким образом те умудрились обогнать их, ведь Фар и Онора покидали интернат первыми, едва только распахнулась неширокая калитка, ведущая наружу, как рядом словно из воздуха появился молодой паренек, ловко выскочивший откуда-то из городских глубин. Протянув куратору крохотную трубочку записки, он не говоря ни слова рванул, маневрируя среди негустого потока пассажиров парома, по направлению к знакомой троице.