В то же время нельзя, кроме всего прочего, оставлять без внимания выделяемый некоторыми специалистами отдельный вид «предпринимательской» складчины. Так, как полагает С. А. Тальчиков, наряду со складчиной, купцами для совестного ведения коммерческой деятельности (сельское хозяйство, строительство) использовались складные торги, оформлявшиеся договором[23].

Все же в XI–XV столетиях государство не проводило никакой определенной политики в отношении добровольных купеческих и иных объединений. Цели таких объединений были сугубо частными и могли не интересовать представителей власти.

Единственное, что является вполне определенным для складчины – ее наличие в тех, или иных формах при решении как частных так и публичных задач. В связи с этим, публичные корни складчины выражались в цели, достижение которой преследовали объединившиеся люди. В этой связи, следует согласиться с Д. И. Мейром, полагавшим что, например, складчина на проведение общего праздника явно выходит за рамки интересов отдельных лиц, и не может рассматриваться в качестве гражданско-правового отношения[24]. Таким образом, в России складчина объединяла как имущественный, так и часто личный неимущественный элемент.

Исторически развитие хозяйственного, а в то время торгового права следует рассматривать со времен существования магдебургского права – права городского самоуправления и рыночных отношений в городах, которое возникло в Киеве в 1494–1497 гг., распространялось во многих городах Украины и действовало до середины XIX в., а в Галицко-Волынской земле – с начала XVI до середины XVIII в[25]

Вполне естественно, что на Руси истоки складничества уходят в своими корнями в обычное право. В частности в XIII в. – в «рядных» грамотах складничество предстает как вполне сформированный, привычный институт русского делового оборота[26].

Из понятия «складничества» выпадали все устные соглашения, которые зачастую основывались на семейно-родственных связях. Формальное же закрепление складчина приобретала в основном в коммерческих отношениях, предполагающих значительное материальное вложение его участников. Стоит отметить, что в современных научных исследованиях не всегда присутствует четкое и логически выверенное представление правовой сущности складчины. Так, можно обнаружить искусственное осовременивание явления складничества, возникновение которого зачастую относится в эпохе XVI–XVII вв.[27], а также неправомерное отнесение складничества к разновидностям административно-правового статуса хозяйственных обществ[28]. Причем последняя позиция представляется наиболее спорной ввиду обозначенных особенностей складчины как договорного объединения труда и капитала. При этом Т. Е. Новицкая вполне справедливо считает, что применять современное понятие «товарищество» к корпоративным объединениям купцов Древней Руси не вполне корректно[29]. По фактическим связям, складывающимся в таких союзах, они не имели всех необходимых элементов, составляющих суть такого объединения в современном его понимании. Как видно, термином «Товарищество» данные объединения стали именоваться в XVII–XVIII вв., то есть значительно позже, чем они появились в действительности.

Значительный прорыв в правовом режиме договорных форм совместной деятельности, определяющих некий этап их эволюции, относится к временам правления Петра I, уделявшего достаточно серьезное внимание развитию торговли и промышленности, и, как следствие, способам их организации в гражданском обороте. Несмотря на активную государственную поддержку, правовое регулирование товариществ на данном этапе так и не получило последовательного развития. Законодательство рассматриваемого периода не обозначало данный договор как самостоятельный вид обязательства, как, собственно, и его правовую природу. Участники договора выступали как единое торговое предприятие, хотя субъектом права оно не являлось. Российская же нормотворческая практика при нормативном оформлении договорных предпринимательских объединений использовала в основном собственные обычаи делового оборота и традиции хозяйственной деятельности.