Три выстрела с минимальной дистанции раздробили то, что оставалось от его плечевого сустава, и начисто срезали руку.

Конечно, все вокруг так изгваздало кровью, что глядеть страшно, но плевать!

Подхватываю оторванную конечность, и стремглав несусь обратно, на ходу сбивая пламя с рукава форменной куртки безопасника.

Прости, Ашот, или как там тебя, что даже после смерти не дали покоя, но мне очень нужна твоя рука. Пальчик, точнее. Иначе упокоят меня самого, причем крайне неприятным способом.

Я уже был у дверей, когда за спиной раздался грохот и торжествующее шипение. Все, трындец, тварь на свободе! Если сейчас сканер не сработает – я покойник.

Дрожащими от беготни и дикой дозы адреналина в крови руками прикладываю карточку доступа к сенсору, вновь выслушиваю предложение пройти сканирование отпечатка пальца, и, подышав пару раз на скрюченный палец руки покойного, прикладываю его. Миг ожидания мучительно долог, и мне самому кажется, будто уже целая вечность прошла, а чертова автоматика все никак не считает данные, не сравнит…

Ура-а-а-а!

На сенсорной панели зажигается зеленый сигнал, и дверь начинает подниматься. Не дожидаясь пока она поднимется хотя бы до середины, я немедленно ныряю под нее. Цепляюсь за какую-то хрень в полу своим навесным фонарем, но все равно протискиваюсь на ту сторону, где, я точно знаю, должен быть рычаг аварийной блокировки дверей. По коридору за моей спиной шелестят лапы чудовища, что лишь прибавляет мне сил и скорости…

Протиснуться то я сумел, но чертов фонарь, который, когда меня накрыла волна паники, зацепился за внутренний фиксатор двери, и теперь меня тянуло вверх, вслед за дверью. Нечеловеческим усилием я рванулся вперед, и сумел сорваться с импровизированного крючка, оказавшись на другой стороне от шлюза.

Позади, в коридоре, я уже слышу приближающуюся тварь – ее тихое шипение доносится вполне отчетливо.

Вот она, красная кнопка под пластиковым колпаком. Ударом кулака разношу пластик и вбиваю ее, при этом перестают работать любые протоколы безопасности, которые просто не позволят закрыться дверям, если в них попал, например, человек или инородный предмет.

Стальная переборка массой в несколько тонн рушится вниз, гарантированно отсекая меня от преследователя.

Такую плиту тварь не сможет пробить никаким образом, хоть неделю пусть в нее бьется.

Так, а чего это у меня болтается?

Вот же…слово облом ‒ очень слабое для этой ситуации. Оказывается, зацепился я не только фонарем, но еще и не слишком качественно подогнанной портупеей для дробовика, которую взял в шкафчике бывшего напарника.

И в этой портупее были практически все мои патроны. Меньшая часть из них сейчас цветной россыпью валялась на полу у моих ног, но большая осталась там, с другой стороны, или просто была расплющена дверью.

Я скрупулёзно подобрал все, что сохранилось, но это было каплей в море – от нескольких сотен выстрелов, что были в запасе, у меня осталось тридцать. И только картечные, ну и три огненных в магазине. Перезарядил, горестно повздыхал, но делать нечего, надо двигаться дальше.

Вот блин! А еще ныл, что патронов у меня мало. Вот теперь их действительно мало. А до этого, как оказалось, было вполне себе еще ничего.

Меж тем монстр за дверью поначалу вел себя прилично – постучал, поскреб, и затих, не мешая мне собирать рассыпанные патроны. А потом…от двери по мне буквально ударила волна высокочастотного звука. Это был даже не крик, а именно вопль, словно какой–нибудь фантастический «ульразвук», дрелью врезающийся тебе в уши. И что-то внутри меня подсказывало, что это она не от огорчения решила повыть…но вот что это такое, и зачем тварь это делает – ни малейших предположений.