Господи, какое это дерьмо – быть мной.

Как же я устала. Устала, разбилась об углы взрослой жизни, втопталась в грязь и пыль бытия, расщепилась на атомы бессмысленности и утонула в бездне непроглядной тоски.

Раньше мне иногда казалось, что я обитаю в причудливой клетке, где тайный механизм отсчитывает часы до того момента, когда все начнется заново – одно и то же, одно и то же. Теперь я уверена в том, что пребываю в этой клетке, вот только она выстроена из глухих стен и выбраться из нее не выходит. Никак.

Я бьюсь о грани кармического куба раз за разом, но только расшибаю кулаки и голову, оставаясь опустошенной, измотанной, лишенной сил. Я вижу: что бы я ни делала, я не могу сдвинуться с места. Может стать хуже, но не лучше.

Я как Алиса в Зазеркалье – я бегу так быстро, как только могу, стремлюсь изо всех сил, стараюсь не сдаться и не опустить руки, но в итоге стою на месте. И чем больше я бегу, тем бессмысленнее эти усилия. Я трачу свою жизнь, я трачу свои душевные ресурсы впустую. Я не получаю ничего взамен.

Я крыса, которую засунули в тесный стеклянный лабиринт, но только сыра в конце мне не полагается. Я гусеница, которая ворочается в своем коконе, обреченная никогда не трансформироваться в бабочку. Я пыль, которая настолько тяжела, что даже не может взмыть вверх и рассеяться над этим опостылевшим миром.

Иногда я ощущаю, как жизненные соки покидают мое тело. Они просто утекают прочь, после каждой моей ошибки, после каждой разрушенной надежды и несбывшейся мечты. Я стараюсь так сильно слепить хотя бы что-то из того, что у меня есть, но в итоге все это разлетается в прах. И каждый раз я остаюсь одна, собираясь с новыми силами и заставляя себя подняться с колен. А затем меня вновь ждет провал.

Мне всего семнадцать. А по ощущениям – семь сотен.

Я так смертельно устала. Это не черная полоса, это черная жизнь. Я не вижу белых полос или хотя бы микрополос, которые перемежались бы со мраком – это цельная пучина безысходности. Порой кажется, что выход так близко – просто протяни руку. И я доверчиво выбрасываю ее вперед, всерьез ожидая нащупать дверной проем. Но это не он. Это бутафория, такая же, как фотообои на стене в школьном классе литературы – просто миф, иллюзия, галлюциногенный бред.

Иногда я просто хочу все бросить и убежать. Не важно куда, просто рвануть с места и раствориться где-то далеко, где не нужно биться о стены и сглатывать слезливые комки разбитых ожиданий и упущенных возможностей. Улететь, как птица, раскинув руки в стороны. Поддаться течению холодного ветра, бросившись в его объятия.

Кто бы мог подумать, что настанут времена, когда мой оптимизм и вера в собственные силы просто иссякнут? Я крыса в стеклянном лабиринте, откуда нет ни единого шанса выбраться.

Я просто хочу идти своей дорогой и знать, что меня ждет что-то большее.

– Два часа в одной машине, а он даже не захотел узнать, как меня зовут, – сокрушенно выдохнула я. – Сплошное дерьмо…

Конечно, мистер Чистюля не был виноват в том, что моя жизнь покатилась под откос чуть ли не с момента моего появления на свет. Но я все равно ужасно злилась на него в этот момент. Так сильно, что готова была вцепиться грязными пальцами в его прилизанные пепельные волосы.

Позволив своей буйной фантазии отрисовать в мозгу эту чудесную картину, я даже самодовольно хмыкнула, а затем повернула голову к молчаливому незнакомцу. И с ужасом осознала, что он смотрит на меня. Так пристально. Прямо в глаза.