Он остановился, чтобы перевести дыхание. Его грудная клетка беспокойно поднималась и опускалась. Обессиленно прислонившись к стене, Верт упёрся затылком в штукатурку, которую сам же и разрушил. Кожа на его костяшках кровоточила, и Верт безразлично вытащил из кармана пальто платок и протер им сначала взмокшее лицо, а затем истертые в кровь руки. Засунув платок обратно в карман, он запустил пальцы в волосы на голове и тяжело вздохнул.

Его низкий голос избавил подворотню от тишины, и Алиса в очередной раз за ночь задержала дыхание. Злобный монстрокончательно слетел с катушек? Сначала молотит кулаками стену, а сейчас разговаривает сам с собой?

– Это какой-то гребаный пранк от Сатаны, – невесело усмехнулся Верт. – Он гоняет меня по адскому кругу, который вращается вокруг тебя. Я столько раз пробовал забыть тебя, вычеркнуть из своей жизни. Но ты такая настырная сучка и так прочно поселилась в моей голове, что я всё время возвращался на новый круг, уготованный для меня Дьяволом.

Алиса чуть ли не заскрипела зубами от возмущения. Чёртов ублюдок и псих. Что за чушь он несёт? Это он гоняет её по десятому кругу ада! Это он мучает её, заставляя испытывать ненависть, прожигающий стыд и боль.

– Я пытался помочь тебе и защитить. Но в твоих глазах я всё равно остаюсь психом и садистом. О да, ты, вероятно, считаешь меня последним мерзавцем, раз я сегодня отверг тебя. Думаешь, что мне это нравится? Унижать и причинять тебе боль? Нет, я за это себя ненавижу. Ты не знаешь, почему я так делаю, и я буду конченным придурком, если тебе в этом признаюсь…

Из своего укрытия Алиса видела, как Верт поднял уставшие к небу глаза, и вспомнила, как всего пару часов назад готова была в этих же глазах потонуть. Вспомнила, как он смотрел на неё, пребывая на пике бешеного возбуждения. Одним взглядом Верт поедал её, раздевал, можно сказать, трахал. Вспомнила, как его сильные руки и горячие губы блуждали по её телу. Вспомнила, как с позором сдалась его натиску.

Алиса не заметила, как почувствовала во рту привкус железа. Она до того сильно закусила губу, что пропустила момент, когда та начала кровоточить. Алиса ненавидела себя за то, что подпустила Верта непозволительно близко. Ненавидела себя за то, что отключила голову. Ненавидела своё тело, которое существовало отдельно от мозга и отзывалось на Верта.

– Думаешь, так легко признаться в том, что ты мне нравишься? Что я хочу тебя до хруста костей, и только одна мысль, что ты можешь быть с кем-то другим, ослепляет яростью и безумием. Было бы гораздо проще, если бы я мог стереть всю свою память. Вырвать с корнем всё, что связано с тобой. Потому что я не хочу испытывать ту херню, что внутри меня. Я не могу спокойно жить.

От услышанного Алису начало потряхивать. Она была в шаге от истерики. Ей хотелось хохотать и давиться собственной горечью. Злобный монстр сказал, что не может спокойно жить? Конечно, ведь он ещё не до конца сломал её расшатанную нервную систему. Ещё не выпотрошил наизнанку всю душу и не потушил об неё все окурки.

– Я всё время думал, почему ты, а не любая другая. Ты сложная, упрямая, бесстрашная. Мне никогда такие не нравились. Но когда я поцеловал тебя, то понял, почему ты. Ты моя расплата за всё, что я причинил другим людям. Ты моя личная печать зла.

Верт отделился от стены и медленно зашагал по асфальту, покрытый грязным снегом. Вскоре его силуэт исчез за углом. Алиса ещё несколько минут всматривалась в темноту подворотни и после тряхнула головой, словно освобождаясь от остатков сна. Но ей это не приснилось. На снегу возле стены, которую колотил Верт, были куски разрушенной штукатурки и капли крови.