Лорд Хон повернулся к евнуху-протоколисту Светлейшего Совета.

– Ну что, можем мы наконец продолжить? – осведомился он.

Протоколист нервно лизнул кисточку.

– Я почти закончил, о господин, – откликнулся он.

Лорд Хон вздохнул.

Будь проклята эта каллиграфия! Нет, перемены решительно необходимы! Письменность, в которой семь тысяч букв! Целый день уходит на то, чтобы записать тринадцатисложный стих о белом пони, скачущем среди диких гиацинтов! Да, это было прекрасно, это было красиво, и никто не сочинял стихи лучше, чем лорд Хон. Но в Анк-Морпорке алфавит состоял из двадцати шести невыразительных, уродливых, грубых букв, подходящих лишь для крестьян и ремесленников… а они создают стихи и пьесы, оставляющие в душе раскаленный добела след. Не говоря уже о том, что на этом языке и протоколы пишутся куда быстрее.

– До какого места ты дописал? – осведомился он.

Евнух вежливо кашлянул.

– «Подобно нежному касанию лепестка абрико…» – начал читать он.

– Да, да, да, – лорд Хон нетерпеливо помахал рукой. – Может быть, на этот раз обойдемся без поэтического обрамления?

– Гм. «Протокол последнего собрания должным образом подписан».

– Это все?

– Почти, мой господин, осталось только дорисовать цветочки возле…

– Я хочу, чтобы протокол собрания Совета был закончен сегодня вечером. Убирайся.

Евнух встревоженно пошарил взглядом по столу, сгреб свитки и кисточки и заковылял прочь.

– Прекрасно, – произнес лорд Хон и кивнул вельможам.

Для лорда Тана он приберег специальный, особенно дружелюбный кивок. Лорд Хон очень осторожно раздавал подобные знаки внимания, однако, похоже, лорд Тан и в самом деле был человеком чести. Чести довольно неразборчивой и весьма побитой, однако определенно наличествующей, а с такими явлениями следует считаться и ни в коем случае не сбрасывать их со счетов.

– Ну что ж, господа, продолжим без свидетелей, – произнес он. – Надо обсудить вопрос мятежников. Шпионы донесли до меня тревожные слухи.

Лорд Максвини кивнул.

– Я приказал, чтобы в Сум-Диме казнили тридцать мятежников, – сказал он. – В качестве примера для остальных.

«И в качестве доказательства твоей безмозглости», – подумал лорд Хон. Согласно имеющейся у него информации, а никто не располагал информацией более достоверной, чем он, в Сум-Диме не было ни одного человека из Красной Армии. Но теперь, несомненно, будут. Все идет как по маслу.

Прочие присутствующие также произнесли краткие, но исполненные самолюбования речи, восхваляющие их скромные усилия по превращению еле заметного смятения в умах в кровавую революцию – хотя ни один из собравшихся этого, конечно, не понимал.

Под внешним налетом бравады они нервничали. Лорды напоминали овчарок, которые краем глаза увидели мир за пределами овечьего загона.

Лорд Хон всячески поддерживал их тревогу. Он намеревался использовать ее, и очень скоро. Он улыбался и улыбался.

Наконец он произнес:

– Однако, мои лорды, несмотря на принимаемые вами и заслуживающие всяческого восхищения меры, ситуация остается серьезной. Поступила информация, что из Анк-Морпорка на подмогу мятежникам прибыл самый главный из анк-морпоркских волшебников и что существует заговор по ниспровержению прекрасной, существующей ныне организации поднебесной империи и убийству императора, да живет он еще десять тысяч лет. Я делаю естественное предположение, что за всем этим стоят заморские бесы.

– Ничего об этом не знаю! – резко сказал лорд Тан.

– Мой дорогой лорд Тан, а я и не говорил, что ты должен об этом знать, – ответил лорд Хон.

– Я хотел сказать… – начал лорд Тан.