Малыш со смачным шлепком приземляется на пузико, но тут же подпрыгивает и встаёт на лапки. Обитатели Рооотона вообще хорошо амортизируют, и организмы у них к ударам и нагрузкам очень устойчивы, потому что они вечно падают — то в расщелины, то со стен. Вот и мой защитник без потерь перенёс тяготы боевого сражения, а теперь ещё и полученный эффект закрепляет. Гордо оглядывается на поверженного врага, вытягивается в струнку, презрительно дёргая хвостиком, и уверенной трусцой бежит ко мне. Легко карабкается по юбке и корсажу, бесцеремонно забирается в оборки на лифе, а через мгновение из них выглядывает, отыскивает глазами альбиноса и предостерегающе грозно вякает. После чего, наверняка преисполненный чувства выполненного долга, прячется снова.

Атиус, не отводя взгляда от того места, где исчез его обидчик, медленно поднимается на ноги.

— Он кусается! — обвинительным тоном заявляет, растирая предплечье. И лишь после этого соизволяет посмотреть мне в глаза.

— Малыш не виноват! — немедленно встаю на защиту питомца. — У него инстинкты! Он свою территорию обитания охраняет. А я, между прочим, вас пыталась предупредить.

— Территорию? — Сиреневый взор вновь опускается, изучая владения шигузути, столь неожиданно ставшие для альбиноса недоступными. — Он на тебе живёт? Я думал, ты его просто так с собой носишь. А как же тогда...

Принц растерянно замолкает, не договорив. Видимо, пришло к нему осознание проблем, которые создаёт присутствие на мне маленького собственника.

— На Рооотоне? — прихожу на помощь, потому что меньше всего мне нужно, чтобы он у кого-то другого решил это выяснить. — Так там мы потому окна и закрываем, чтобы между малышами соперничества не было. Очень уж их много, — вдохновенно сочиняю. И ведь не лгу! По сути, так и есть, за исключением того, что именно в попытках избежать внимания шигузути никто их к себе и не подпускает. Эпизодические прорывы, которые бывает трудно пресечь, не в счёт.

— Я не об их взаимодействии между собой. Я о том, как вы личные отношения выстраиваете, имея такую обузу? — Атиус недовольно морщится. Шагает к столу и, опираясь на него бедром, принимается закатывать рукав.

— Ну как... — Я пожимаю плечами, опускаясь на стул. — Сначала мужчина завоёвывает доверие питомца, а потом уже расположение девушки... Больно? — с сочувствием интересуюсь, присматриваясь к нескольким маленьким ранкам, вокруг которых на глазах расползается покраснение. Может, укус шигузути ядовит? Никогда об этом не задумывалась. И не слышала, чтобы кто-то из рооотонцев жаловался.

— Неприятно, — констатирует пострадавший и ободряюще мне улыбается. — Не переживай, у меня хорошая регенерация. Всё, что повреждено, быстро восстанавливается.

Вот только краснота на руке становится сильнее, тонкие губы совсем белыми, а движения неуверенными.

— И всё же вам лучше показаться врачу, — начинаю беспокоиться. Не хватало ещё, чтобы он заболел, а меня в этом обвинили!

— Да, пожалуй... Прости, Дейлина, наш разговор... Отложим. В другой раз... — Речь тоже становится менее внятной, и Атиус осторожно отстраняется от опоры, стараясь не потерять устойчивость.

Дверной проём за ним закрывается, а я по-прежнему сижу в задумчивой растерянности.

Неприятная ситуация. С одной стороны, вмешательство шигузути очень мне помогло, хотя я и без него придумала бы, как заставить принца от меня отойти. С другой, теперь цессянин точно хорошенько подумает, прежде чем попытается заставить мой организм отреагировать на его близость. Если жив останется.