– Браво, господин Юн, – удивилась я. – Какое поэтичное сравнение! Это очень красивый комплимент: сравнить порхание пальцев девушки над клавишами с трепетом крыльев, а саму композицию – с полётом птицы. Прошу вас, обязательно его запомните!

Юн оскалился и с превосходством оглядел собравшихся вокруг рояля дэвров, а особенно своего конкурента по изящной словесности – Мохайю. Судя по тому, как Дичок помрачнел в ответ и хрустнул пальцами, свой пьедестал победителя в ораторском искусстве он отдавать не собирался, причём вербальное соревнование грозило перейти в драку.

– Господа! – я поспешно вмешалась. – Вы оба прекрасно справились! И раз у нас два таких вежливых ценителя музыки, то и госпожа Ризе, надеюсь, тоже не откажется от прогулки…

Я умоляюще взглянула наверх, где Мелли из окна своей спальни наблюдала за этим великосветским суаре. Моя компаньонка ожидаемо покачала головой, закатила глаза, но всё же со вздохом кивнула. Видимо, компанию Юна сочла приемлемой. А то последние два дня она пряталась в доме, и тому была причина. Вот она – глухо зарычала так, что кусты затряслись. Кажется, Вангапу Ярому такой расклад пришёлся не по душе. И я поспешила смягчить это недовольство лёгкой весёлой сюитой.

Когда же догорели свечи, а на небо высыпали звёзды – целая драгоценная россыпь, не чета скудным блёсткам в Астеви-Раше – кайарахи разогнал своих бойцов спать. Я ещё немного полюбовалась яркой картиной под пение проснувшихся цикад, но тоже опустила крышку рояля. И только собралась идти в дом, как к стулу меня пригвоздил тихий рык позади.

– Как такое словами хвалить, тесса… Когда грудь как обручем сковало, аж вдохнуть не можно… Когда сердце просто берёшь в свои пальчики крохотные – и то приласкаешь его, а то до боли сожмёшь. Не инструмент этой твой играет – это ты сама, тесса, то плачешь, то смеёшься. Лицом не показываешь, а душой-то слышно. Вот какова твоя музыка: острее меча, звонче стали, ярче солнца, нежнее поцелуя матери…

Меня от этих неожиданно глубоких слов дрожь пробрала. А рычание кайарахи я бы ни с чьим другим уже не спутала.

– Благодарю вас, господин Риедарс, – тихо сказала я, не оборачиваясь. – Таких проникновенных и красивых слов мне даже в Астеви-Раше не доводилось слышать. Жаль, ваши товарищи этого не застали, какой прекрасный пример…

– Не для чужих ушей это, аурем, – негромко пророкотал Вепрь, склонившись сзади.

А для чьих, стало понятно, когда горячее дыхание обожгло нежную кожу ушной раковины, а раскатистый тембр влился внутрь, прокатившись мурашками по спине. И снова это непонятное «аурем». Меня уже несколько раз так называли другие дэвры, каждый раз вызывая бурное недовольство у товарищей, если к слову ещё добавлялось «менс». Но будь это что-то обидное, сам кайарахи, наверное, не стал бы его использовать?

– А хитро́ вы с парнями придумали, – одобрительно хмыкнул дэвр, отстранившись и вновь переходя на «вы». – Вроде и не заставляете все эти ваши ажуры учить, а те вон сами уже малого караулят – узнать, чего вы там ему нового сегодня говорили.

– Надеюсь, вас не смущает мой неторопливый подход к обучению, – улыбнулась я. – Да, времени мало, но качество знаний мне кажется сейчас важнее их количества. И, конечно, желание ваших подданных. Я могла бы согласно контракту читать лекции с утра до вечера, но не люблю учить из-под палки. И, боюсь, для военной муштры, к какой они привыкли под вашим началом, у меня просто громкости не хватит.

– Да уж и без того очень ладно своё гнёте, – довольно согласился Вепрь и вдруг рассмеялся. – Так чего, тесса, обошёл я малого с Дичком? Мне-то награда полагается?