Знаю, конечно.

Наша семья Минци – наставники в пяти поколениях. Дед создал единый свод придворного этикета, по этому регламенту дворец и жил последние шестьдесят лет. Мой отец был личным наставником принца Альберта, наследника короля Кервена и моего ровесника. Неудивительно, что я с детства впитала в себя все премудрости этой нелёгкой профессии.

Не знаю, что подкосило отца семь лет назад. Возможно, он всю свою любовь, всю страсть к воспитанию вложил в последнего ученика. Его болезнь началась одновременно с совершеннолетием принца Альберта и окончанием контракта. Её величество Рания была бесконечно добра, когда предложила поистине королевский уход за теви Минци. Но и бесконечно деликатна. Ведь от его болезни нет лечения и наверняка ей это было известно. Телесному здоровью отца позавидовал бы любой в его возрасте, а вот здоровью душевному…

Теви Минци угасал разумом. Будто весь его жизненный опыт обернулся вспять: отец, всегда такой остроумный и корректный, потихоньку забывал слова. Путал дальних родственников, обладая прежде исключительной памятью. Это поначалу… Сейчас он даже не всегда понимает, что нужно пользоваться приборами за обедом.

По мере того, как отец впадал в детство, мама впадала в отчаяние. А я… Что я. Родители всегда мечтали, чтобы я нашла своё счастье в браке. Я же расторгла помолвку в девятнадцать, когда жених, которого, как мне казалось, я любила, между делом сообщил, что душевнобольным родителям место в соответствующем учреждении.

А в двадцать, шокировав весь преподавательский состав общества наставников Астеви-Раша, уже держала экзамен на звание тессы. И стала ею – самой молодой наставницей за всю историю.

Принц Альберт жениться пока не торопился, а вот принцесса Каролина, его младшая сестра, как раз к тому времени родила дочь. Через три года, уже имея опыт преподавания в лучших семьях королевства, я подала заявку на конкурсный отбор наставницы для королевской внучки.

И проиграла его. Семидесятилетней тессе, что единственным методом воспитания признавала бездумное заучивание правил. А если бы кто позволил применять к королевской внучке розги, она бы использовала и их.

– Ари, – отвёл меня тогда в сторонку Николас. – Ты – лучшая. Но тебе всего двадцать три. И никакой багаж знаний, накопленный в твоей семье, не перевесит взятку, что дала эта кошмарная тётка комиссии. Понимаешь меня? А ещё тесса Нервтениц давила на классику, причём без зазрения совести опираясь на труды твоего же деда. А к твоим новаторским методам королевская семья, боюсь, пока не готова. Так что выбрось из головы. Тем более тобой уже интересуются очень хорошие семьи… Где тебе точно слова поперёк не скажут.

Мы – я и Николас – являли собой некую особую прослойку людей. Не слуги, не простолюдины, но и не аристократы. Мы были профессионалами в своей области, нас уважали, нам хорошо платили, к нам прислушивались. Николас сдружился с моим отцом двадцать лет назад, когда они оба работали во дворце. Я с ним познакомилась в свои пятнадцать, и с тех пор Ник взял меня под своё крыло. А в последние годы и вовсе заменил отца, чей разум сейчас был ближе к разуму ребёнка.

– И всё равно… Что-то меня смущает, Ник. Её величество ведь даже не сказала, сколько этим мальчикам лет, сколько их вообще будет…

– Ари, девочка моя, будто ты не найдёшь общий язык с учениками, – отвёл глаза Ник. – Ну, помладше, постарше – какая разница… Я же знаю, что ты и с трёхлеткой справишься, и с подростком. А за безопасность не переживай – видел я этого Чёрного Вепря. Он лично кулаком в грудь бил, что никого из послов в обиду не даст. А кулачище там такой, что чуть собственные рёбра не пробил…