– И что в ней? – тихо спросил я.

Семен пошуршал листками:

– А ничего особенного. «Простите, если сможете, совесть замучила, не виновата я, случайно убила Алену». И подпись.

– «Не виноватая я, он сам пришел», – засмеялся вошедший в комнату Игорь.

Меня неприятно покоробила его усмешка, но, с другой стороны, наверное, это была защитная реакция организма. Когда каждый день видишь трупы, следует хоть как-то абстрагироваться от трагичности происходящего.

– Кто эта Алена, не в курсе? – спросил Семен.

Я кивнул:

– Шергина.

– Давай телефон.

– Она умерла.

Семен положил ручку.

– Так… Интересненько. Ну-ка выкладывай!

Я вздохнул и рассказал все. К концу повествования Семен совсем помрачнел и сказал:

– Лады, двигай к хозяйке. Коли понадобишься, позвоним.

– А вы мне свой телефон не оставите?

– Зачем?

– Ну, мало ли, все-таки коллеги…

– Коллега, блин, – покачал головой Семен и, порывшись в кармане, вытащил прямоугольник белой бумаги, слишком тонкой для визитки, на которой было напечатано: «Телятевский Семен Михайлович, телефон…»

– Какая у вас фамилия…

– Уж не хуже, чем твоя, – рявкнул Сеня.

– Нет, конечно, ваша княжеская.

Семен рассмеялся:

– Это вряд ли, все мои родичи из деревни, я один в городе осел. Небось телят растили, отсюда Телятевские и пошли.

– Насколько я помню, был такой Телятевский Андрей Андреевич, князь, боярин и воевода. Летом тысяча шестьсот шестого года он примкнул к восстанию Ивана Болотникова, потому что был обижен на царя. И в тысяча шестьсот седьмом году наголо разгромил войска самодержца под Веневом, Калугой и Тулой. Но потом ему не повезло, и, когда восставшие сдали Тулу, Телятевский попал в плен. Дальнейшая его судьба покрыта мраком. Но, думаю, жизнь Андрея Андреевича закончилась либо в остроге, либо на плахе. По тем временам ослушникам без долгих церемоний рубили головы. Телятевский – редкая фамилия. Скорей всего, вы его потомок.

Сеня вытаращил глаза:

– Первый раз про такого слышу! Ты откуда знаешь-то?

Я улыбнулся:

– Хотел писать книгу, даже название придумал – «Энциклопедия русских фамилий», собрал много материалов по архивам, у меня дома полно интересных бумаг, но потом жизнь заставила другим заниматься.

– Ловко, – покачал головой Сеня, – зря ты в детективы полез, похоже, не твое это занятие.

Я опять улыбнулся:

– У меня в вашей конторе лучший друг работает, майор Воронов Максим Иванович, не встречались, случайно? Он в отпуске сейчас, вот в такое неудобное время дали. Скоро приедет.

– А нам всегда погулять выпадает тогда, когда никому другому не надо, – протянул Семен, – в каком отделении твой Воронов?

– Вроде на Петровке.

– Ясненько, – крякнул Семен, – нет, не виделись, я в районе пашу, так сказать, простая ломовая лошадь.

Устав, словно борзая, носившаяся весь день за зайцами, я приехал домой, рассказал Элеоноре о всех произошедших за день событиях и рухнул на диван. Филимон устроился на моих ногах. В квартире установилась тишина, было еще не поздно, часы показывали только десять, но сон подкрался и закрыл веки. Вообще говоря, следовало встать, раздеться, принять душ, но сил не было. Я начал потихоньку убывать в страну Морфея.

Внезапно до слуха донеслось тихое всхлипывание, потом оно стало громче и таким отчаянным, что я вынырнул из сладкого болота дремоты. Филимон, очевидно, тоже обратил внимание на звуки, потому что сел и замолотил лапами в воздухе.

– Не нервничай, – велел я, вышел в коридор и постучался в соседнюю дверь.

– Нельзя! – крикнула Миранда.

Но я уже толкнул створку. Девочка стояла сгорбившись у окна, на голове у нее был тюрбан из полотенца.